Но Винченцо лишь рассмеялся, легко поймав ее запястья руками, и заставил затихнуть, поднеся презрительно скривленные губы ей к уху.
— Ты полагала, что такая энергичная и пылкая сценка заставит меня есть с твоей руки? — прошептал он. — Или есть тебя?
— Винченцо!
— «Винченцо», — передразнил он. Винченцо ощутил горячий всплеск желания, и ему захотелось прижаться к теплому, мягкому телу и найти быстрое и взрывное освобождение от этого вечного желания. Но какой может быть секс после того, что она ему только что сказала!..
Отдернув руки, словно она заразная, Винченцо отошел в противоположный конец комнаты и повернулся к жене спиной. Люди всегда говорили, что его лицо всегда холодное и непроницаемое и что уловить его настроение абсолютно невозможно. Но у Эммы это всегда получалось, потому что она знает его лучше других. Поэтому он должен был осторожен.
Логика говорила ему, что она лжет. Если она будет продолжать настаивать на своем безумном заявлении, тогда он должен просто подключить своих адвокатов. Не такая уж это редкость, когда женщина заявляет сказочно богатому мужчине, что у нее от него ребенок, но в наши дни, к счастью, правдивость такого утверждения легко проверить.
Сейчас он должен сказать ей, чтобы уходила, а утром начать действовать. Ему даже нет необходимости с ней больше встречаться — все это можно отдать в руки специалистов.
Но какой-то инстинкт не позволял Винченцо последовать голосу логики, и он не знал, почему. Не потому ли, что секс между ними был потрясающим — как всегда с ней — и что он пробудил в нем голод, который никто лучше ее не мог утолить?
Не разумнее ли будет подыграть ей, чтобы он смог еще немного насладиться ее телом, прежде чем они расстанутся навсегда? И не поможет ли очередное свидетельство ее двуличия, наконец, избавиться от того колдовского влияния, которое она до сих пор имеет на него?
Он удивился, заметив, что Эмма нервно покусывает нижнюю губу. Впрочем, неудивительно, что она волнуется.
— Где ты живешь? — спросил он.
— В Боудейле, это примерно в часе езды отсюда.
— Ты приехала на поезде?
— Да.
Эмма взглянула на часы, но цифры и стрелки сливались в одно сплошное пятно. По крайней мере, она сказала ему, и он не поверил. Джино не сможет винить ее, и, наверное, все это к лучшему.
Ей больше никогда не придется видеть его, и она справится. Как-нибудь справится.
И вообще-то, мне уже пора возвращаться.
Да. Я распоряжусь подать машину, — сказал Винченцо, сунув руку в карман за телефоном.
В этом нет необходимости, спасибо. Я прекрасно доберусь сама.
Ты, возможно, думаешь, что я играю в джентльмена, сага? — насмешливо спросил он и покачал своей темной головой. — Увы, ты ошибаешься. Может, ты и довольствуешься общественным транспортом, но, уверяю тебя, я — нет.
Эмма смотрела на него широко открытыми глазами, приписывая свое смятение усталости и душевной боли.
Я не вполне понимаю, что ты имеешь в виду.
Не понимаешь? — вкрадчиво переспросил Винченцо. — Разве до тебя еще не дошло, что я еду с тобой?
К ее смятению примешалась тревога.
Ты… ты хочешь сказать… в Боудейл? Но я думала…
Что ты думала?
Что ты не поверил мне.
Не поверил. — Он набрал номер и быстро сказал что-то на сицилийском диалекте, прежде чем встретиться с ней холодным, неумолимым взглядом. — Однако самый легкий способ исключить целую кучу ненужной бумажной работы и сэкономить время, это увидеть ребенка самому.
Думаешь, ты сможешь определить, твой ли он, просто посмотрев на него?
Конечно, смогу. Гены Кардини доминируют всегда, — сказал он резким голосом. — Ты знаешь это не хуже меня.
Эмма сглотнула.
— Он будет спать.
Вот она и загнала себя в угол.
— Тем лучше, у меня нет желания беспокоить ребенка. — Низкий вибрирующий звук телефона на секунду отвлек его внимание, затем он бросил на Эмму пренебрежительный взгляд. — А теперь обувайся, сага, и давай покончим с этой историей. Машина уже ждет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Эмма сидела на мягком сиденье роскошной машины Винченцо прямо, как под дулом пистолета. Именно так она себя и чувствовала, только вместо оружия в нее были нацелены его слова, которые ранили больнее пули.
А чего она, в сущности, ожидала? Ведь известно, что за человек Винченцо, так не думала же она, что он спокойно воспримет такого рода заявление? На что она рассчитывала? Что он сдержанно кивнет, даст ей развод и вежливо поинтересуется, когда для нее удобно, чтобы он навещал сына?