Это напомнило Кристине утреннюю ссору… намеки на то, что она не сможет иметь ребенка… все это заставило Кристину твердо сказать:
– Не переживайте о Мэг. Я хочу остаться с мужем.
– Но, Кристина… – начала Роза. Тина прервала ее:
– Сегодня такой хороший вечер… зачем осложнять и портить его?
Винсу не хотелось никаких осложнений. Он не любил, когда его вовлекали в ссоры между женой и матерью. Сейчас Винс чувствовал свою вину перед Тиной, поэтому, повернувшись к матери, он сказал:
– Я хочу побыть со своей женой, не ворчи, Роза.
Леди Гейлэнд побледнела. Она улыбнулась, но бросила на Кристину взгляд, полный такой холодной ненависти, что та невольно отпрянула. Крис поняла, что свекровь стала ей еще большим врагом, чем была до этого. Роза никогда не простит ей этого унижения.
Глава четырнадцатая
Кристина никак не могла забыть взгляд свекрови, хотя уже лежала в своей комнате и разговаривала с Мэг.
– Голубушка моя, хорошо ли к вам относились в мое отсутствие? – спросила Мэг.
Кристина, чьи губы были еще теплые от поцелуев Винса, а тело еще помнило его объятия, ответила:
– Да, очень, но боюсь, что свекровь меня не любит.
– Хм! – фыркнула Мэг, которая не переносила леди Гейлэнд. – Интересно, что свекрови могут быть либо настолько хороши, что заменяют матерей, либо вообще непереносимы. В ней, мне кажется, говорит собственнический инстинкт, она боится потерять влияние на своего сына.
– О, Мэг, я так хочу переехать в свою лондонскую квартиру!
– Скажите об этом мужу. Я поеду с вами, – сказала она.
– Но он сделает это только ради меня – и останется без яхты. Я не могу принять от него такую жертву, – вздохнула Кристина.
– Вы когда-нибудь думаете о себе?
– А Винс и есть часть меня. Чего хочет он, того хочу и я, – сказала мягко Кристина.
Мэг вскинула голову и, подумав, решила, что это как раз тот случай, когда надо вмешаться. На следующее утро, когда Мэг осталась одна с Винсом за завтраком, она сказала ему:
– Я знаю, что не имею права вмешиваться, но просто не могу молчать. Мне нужно сказать вам… но, пожалуйста, не говорите своей жене об этом, иначе она мне этого не простит.
– Что сказать? – спросил Винс, глядя на нее поверх утренней газеты взглядом, которым он обычно одаривал хорошеньких женщин.
Ему не нравился характер Мэг, но он понимал, что она высококвалифицированная медсестра и очень помогает Тине.
«Эта рыжеволосая ворчунья не любит меня, – подумал он, – но как раз это и интригует».
– Я хочу сказать, – заявила Мэг, – что миссис Гейлэнд здорова настолько, что ее можно перевезти в Лондон. Ей сейчас нужен только здоровый психологический климат. Ей нужно сконцентрироваться на выздоровлении, а не на том, как долго она может стоять или сколько метров она может пройти. Миссис Гейлэнд сейчас нужны другие заботы.
– Какие?
– Заботы о собственном доме, например о хозяйстве, которое она сможет вести, пусть даже из кресла. Она сможет заказывать еду, руководить слугами и, поверьте, уже через несколько дней сможет сама передвигаться по дому.
– Но моя дорогая Мэг, Тина еще не настолько окрепла, чтобы самостоятельно вести хозяйство своего дома. А здесь она живет на всем готовом.
– Как раз это и плохо для нее. Она должна быть чем-то занята. Миссис Гейлэнд будет стараться сделать все как можно лучше для вас, забудет о своих болях, и это пойдет только ей на пользу. – Тем более, – лукаво добавила Мэг, – ей очень хочется жить с вами вдвоем. А этот дом не ее, и здесь всегда слишком много народу.
Винс опустил газету. Приветливая улыбка сошла с его лица, он нахмурился. Конечно, Винс понимал, к чему клонит медсестра, но он не хотел этого. Он предпочитал думать, что его молодой жене лучше в Рэкхэме. Как бы сильно он ее ни любил, он не хотел бросать свою яхту. И не только яхту! У Винса было ощущение, что эта чертовка Тайфун сумела проникнуть в его сердце. Они очень хорошо проводили время вместе. В Лондоне им встречаться будет значительно труднее. К тому же, если переехать в Лондон, он вынужден будет ходить на работу, а он все так хорошо устроил с Дунканом.
Добро и зло всегда уживались в душе Винсента Гейлэнда. Сейчас зло победило в нем. Он встал и резко сказал Мэг:
– Многое из того, что вы сказали, верно, но я сомневаюсь в том, что моей жене будет лучше в городе. Нелепо в бархатный сезон поменять Рэкхэм на Честер-Сквер.
Веснушчатое лицо Мэг покраснело. Она прекрасно знала, о чем думал сидящий перед ней молодой человек. Она была возмущена, потому что считала, что Винс должен хотеть жить отдельно со своей женой, но спорить с ним она не имела права. Сказав то, что хотела сказать, она ушла.
Она еще больше возмутилась, когда Винс вечером остановил ее и сказал тоном победителя:
– Думаю, вам будет интересно узнать: я только что спросил жену, хочет ли она переехать в Лондон. Кристина ответила, что даже и не думает об этом, потому что в этом случае я не смогу кататься на яхте.
– Хорошо, – коротко сказала Мэг и ушла, еле сдерживая раздражение.
«Безмозглый, эгоистичный дурак, – подумала она, – какой еще ответ ты ожидал от любящей жены? Конечно, его яхта! А как насчет новой подружки? А эта бедная дурочка Кристина! Жаль, что она не такая эгоистка, как мисс Бишоп, а то бы завтра их уже здесь не было. «Бархатный сезон», «яхта»… какое отношение все это имеет к Кристине, которая в сто раз была бы счастливее в собственном доме вместе с мужем. Она ведь почти не видит Винса с момента их возвращения из свадебного путешествия. Жаль, но, по всей видимости, у этого брака нет будущего».
Что касается леди Гейлэнд, то Мэг заметила, что она чем-то раздражена.
Когда Мэг спросила ее о планах на следующую неделю, леди Гейлэнд холодно ответила:
– Не спрашивайте меня, спросите лучше свою пациентку. Меня обвиняют в том, что я слишком все заорганизовываю.
Мэг стало жаль Кристину, когда та сказала ей радостно:
– Винс так мил, он предложил мне поехать в город. Как бы мне этого хотелось! Я сказала даже свекрови о том, что очень хочу уехать отсюда. Но я не могу позволить Винсу сделать это. Я должна дождаться окончания бархатного сезона.
Тем временем Алан вернулся в Лондон. Одна из сплетниц, знавших Алана и Розу Гейлэнд, сообщила Розе, что видела Алана обедающим в ресторане с высокой молодой темноволосой женщиной, похожей по описанию на Шарлотту Маршалл.
Роза была разочарована, потому что надеялась сбыть свою невестку этому дружелюбному и внимательному брокеру. Но раз уж дела повернулись таким образом, она решила использовать эту информацию, чтобы поиздеваться над Кристиной.
– Я удивляюсь тебе, милочка. Ты начинаешь терять своих поклонников, – сказала она сладким голосом.
Это было во время обеда. Кристина уже не была лежачей больной, а могла передвигаться, поддерживаемая Мэг. Она могла прямо сидеть, что очень радовало ее.
С искренним удивлением она посмотрела на свекровь:
– Каких поклонников? Кого я потеряла?
Леди Гейлэнд торжествующе рассказала, что Алана и Шарлотту Маршалл видели в ресторане. Винс засмеялся.
– Я очень рад, что старина Алан становится похожим на мужчину. Ведь раньше он был таким застенчивым.
– Согласна с тобой, – сказала леди Гейлэнд. Кристина начала раздражаться.
– Не понимаю, почему Алан не может пообедать с миссис Маршалл и какое отношение имею к этому я.
– Но, дорогая, мы все думали, что он влюблен в тебя, – промурлыкала Роза.
– Я так не считаю, – горячо сказала Кристина.
– А я считаю. А ты, Винс? – вставила Роза, наслаждаясь раздражением Кристины.
Мэг с силой вонзила свою вилку в мясо и подумала: «Старая чертовка!..»
У Винса не было ни малейшего желания расстраивать жену. Без всякой задней мысли он поддержал шутку матери.
– Да, конечно. Я думаю, что он был в тебя влюблен, а ты его упустила, моя дорогуша. Теперь он попал в цепкие лапки этой долговязой девицы.