— Каждый день мы становимся старше. И с каждым годом все меньше хочется что-то менять в жизни, — говорил кто-то грузный и незнакомый, развалившийся на стуле у окна. — Мы все больше привыкаем к относительному комфорту, ходим в одни и те же места, встречаемся с одними и теми же людьми… И чем старше мы становимся, тем все меньше хочется что-то менять. Что мешает? Тараканы в голове. Многие хотят заниматься чем-то действительно важным для них, но думают примерно следующее: у меня нет знаний, опыта, денег и так далее. И эти тараканы начинают заполнять мозг. Но их можно выловить и избавиться от них. Причина резкого скачка развития — кардинальная смена мышления, мировоззрения. И каждый такой скачок есть переход на новый уровень мышления, новый уровень качества жизни. Мысли и представления, которые у нас в голове сделали нас такими, какие мы есть сейчас. Чтобы развиваться, надо менять образ мышления. Если каждый день похож на предыдущий, надо срочно что-то менять…
— Дима! Ну ты выдал! — восхитился кто-то. — Особенно мне понравилось насчет образа мышления. С такими «крамольными» мыслями на пенсии сможешь открыть психологическую практику или стать бизнес-тренером.
— «Надежда — мой компас земной!» — затянул молодой человек с гитарой у окна. Его поддержали.
— «Если каждый день похож на предыдущий»? — переспросил Андрей (да, Ира хорошо помнила его имя и взглянула на него пристальнее). — Димон, в том-то и дело, что не похож. С другой стороны, если кажется, что похож, то не в силах простой человек, имеющий обычную работу, от которой он всецело зависит, что-то изменить. Вся жизнь большинства из нас такая. И счастье, что многие даже не задумываются об этом. Совсем. Иначе посходили бы с ума.
— Я верю: ты можешь!
— Речь не обо мне, — нахмурился Андрей, и некоторые начали прислушиваться к разговору. — Я несколько раз все менял в своей жизни. Своей волей или волей обстоятельств.
— Человек же не дерево — где посадили, там и растет.
— Ох, Дима, Дима… Это только слова. А на самом деле люди десятилетиями ходят на одну и ту же работу. Говорят об одном и том же. Живут на одном и том же месте. Так удобнее. Безопаснее. Привычнее. И, поверь, почти не задумываются о высоких материях.
— Вряд ли это можно назвать жизнью, — вздохнул толстяк. — Так, существование…
— Наверное, открою тебе Америку, но скажу, Дима. Это не существование. Это жизнь такая. А ты максималист. Каждый выбирает, как ему жить. И осуждать никого нельзя. И чваниться нельзя. Ты — хочешь, можешь менять что-то в своей жизни. Другой — не хочет или не может. Ради бога. Он никому мозоли не давит.
— А мне, ребята, нравится индивидуалистическая мораль американцев — мне до тебя нет никакого дела! хоть на голове стой! ходи задом наперед! живи в трейлерном парке в трейлере хоть до гробовой доски! Живи, как тебе нравится, если никому, в том числе и мне, не мешаешь. У нас же — сплошные рефлексии по поводу того, как живет сосед.
— Никого не осуждаю! — поднял руки толстяк.
— Не путать с милосердием! — покачал головой Андрей. — Это другое. Это в нашей крови! Если надо помочь, то делать это следует тактично и недемонстративно. Осуждение в словах «вряд ли это можно назвать жизнью» просто сквозит. А факт в том, что каждый человек живет так, как может, как умеет. Вот и все. Приглашает он вас в эту жизнь — участвуйте. Нет — не надо навязываться и даже оценивать нельзя, ибо каждый может судить только со своей колокольни. А обзор с нее не очень хороший.
Спустя какое-то время все смешалось в ненужном споре, криках, песнях…
Ира ушла. А потом неожиданно для самой себя увидела Андрея, выбирающего спиртное. Вернее, это бутылки позвали его. Ира, бог знает зачем забежавшая в тот магазин, хотела пройти мимо к кассе, но потом развернулась и… Ее словно прошиб разряд тока, когда она прикоснулась к его высокому и крепкому плечу. Так, что несколько секунд ей казалось, что потеряет сознание. Ира увидела его лицо вблизи. Андрей почти не изменился. Только стал строже, мужественнее… Пришлось начать разговор, потому что первая нарвалась на него. Она даже не помнила потом, о чем говорила, и смысл слов ускользал от нее, как туман. С жадным нетерпением слушала его и не понимала, почему не хочется притворяться перед ним, как перед другими. Любыми другими людьми, в общении с которыми надо что-то иметь в виду, как-то неизбежно подстраиваться.
Ира не помнила, как они с Андреем вышли из того нелепого магазина. Стыд и желание боролись в ней, как на ринге боев без правил.
— Пойдем со мной, — сказал он.