Монолог гостя слушали так внимательно, что даже перестали есть. Ни один бокал не дрогнул, ни одна вилка не звякнула о великолепный чешский фарфор Виктории Павловны.
Ира восхитилась. Она бы не смогла уподобиться этому счастливцу, которого вот с этой самой минуты отлучат от семейных застолий раз и навсегда. Вонючие подмышки, отвислые животики, нечистоплотные старики — да этот Дмитрий Владимирович просто гений неудачных монологов!
Неожиданно Ира услышала слева от себя какой-то звук и скосила взгляд. Леня прикрыл глаза рукой, но она видела его огненно-красное ухо и такого же цвета щеку. Плечи его тряслись. Было очевидно, что он едва сдерживает смех. Ира толкнула мужа ногой под столом, чувствуя, что сама заразилась этим искрящимся, рвущимся изнутри весельем, какого еще не было за этим столом.
Леня всхлипнул громче. Из него потек звук, как из-под капота машины, которая никак не хочет заводиться. Ира, скрывая улыбку салфеткой, прикоснулась к его плечу, и тут мужа прорвало. Никогда до этого она не слышала такого оглушительного, такого задорного, такого все испепеляющего смеха, как в тот вечер.
— Леонид! — возвысила голос побледневшая Виктория Павловна, но лучше она бы этого не делала, потому что стала причиной усилившейся вспышки.
Леню корчило на стуле, его лицо заливали слезы, он сморщился и походил на только что родившегося большого младенца. Ира, сама не сдерживая смех, попыталась заставить мужа встать из-за стола.
— Браво! — сипел Леня, силясь изобразить аплодисменты. — Феерическая история! У всех есть утюги! Конечно!.. Руки после туалета! О! Это никогда!.. Никогда!
За столом возникла сумятица. Никто не знал, как реагировать на такое неожиданное веселье в такой чинной атмосфере.
Почти падая, Ире удалось вытащить мужа и направить его к выходу из столовой.
— Леонид, мы вынуждены будем с тобой потом побеседовать! — шипела Виктория Павловна, идя следом.
Леня, хохотавший в коридоре уже не сдерживаясь, замахал руками. Ира, обхватив его за талию, хохотала рядом. Свекровь впервые в жизни, казалось, была бессильна в этом доме. То, что задумывалось как обед в стиле Версаля, превратился в смехотворный балаган.
Только спустя минут пятнадцать Леня начал успокаиваться. Они сидели с Ирой в большой гостиной на диванчике. Ира держала в руках стакан воды и мокрое полотенце. Мужа иногда дергало. Он стонал, запрокинув голову, потому что из носа у него все еще капала кровь. Такое бывало, когда Леня был чем-то сильно взволнован.
— Господи. Она мне этого никогда не простит, — бормотал он, но Ира не слышала в его голосе раскаяния.
— Ты выпил лишнего. Она поймет, — ей хотелось хоть как-то обнадежить мужа, однако не была уверена в том, что Виктория Павловна такое быстро забудет.
— Что… там? У них?..
— Тихо. Пьют чай. На десерт, если не ошибаюсь, фисташковые пирожные. Хочешь, принесу?
— Не ходи! Останься со мной, — он удержал ее за руку, прижав к своей горячей щеке.
Странно все складывалось. Ей казалось, что Леня уже ничем не способен ее удивить. Искала и находила тысячи причин, которые привели ее к Андрею… Она устала быть Леней в их семье, решать все домашние дела, видеть, как он полнеет, как отступает перед трудностями, как по-мальчишески подчиняется родителям, как беспомощно тыкается в этой жизни и вечно ждет, что кто-нибудь возьмет его за шкирку и направит туда, куда надо.