Место у озера было хорошо пристреляно, поэтому после каждого такого матча фашисты уносили с футбольного поля два–три трупа, а у нас после того, как заканчивалась ответная стрельба со стороны немцев, провинившийся боец получал взбучку. Зато на несколько дней у фашистов пропадала охота к занятиям спортом. Потом все начиналось сначала. Странно как–то все это выглядело…
— Да, в первые недели боев здесь, на перевалах, немцы действительно вели себя, как дома, — продолжил мысль Расторгуева Мысин. — Надеялись, видно, на свое отличное альпинистское снаряжение, на специально сделанное для ведения боя в горах оружие, на хорошее знание Кавказа. Ну и, конечно, им были известны наши проблемы. Недооценивали они только одного — храбрости наших солдат, готовности отдать жизнь за каждый камень своей земли даже здесь, в заоблачных высотах.
В середине ноября нам, почти половине взвода, поставили задачу выяснить, как удалось немцам пройти незамеченными в обход основных троп на перевалы Аданге и Химса. Мы должны были спуститься в ущелье Чертова мельница и выяснить, возможно ли проникновение врага на левый фланг оборонного рубежа Марухского перевала. Трое суток, почти без отдыха, не считая, конечно, привалов на ночь, шли мы по глубокому рыхлому снегу, утопая в нем по пояс, преодолевая снежные завалы, каждую секунду подвергаясь опасности оказаться под снежной лавиной. Наконец, к исходу третьих суток, совершенно измученные невыносимо трудным переходом, едва держась на ногах от усталости, мы вышли на юго–восточную сторону урочища Кизгыч. Осторожно стали спускаться по лесистому склону. У голодного человека, видимо, всегда сильно обострено обоняние. Вот и мы тогда, как только вошли в лес, почувствовали запах дыма. Насторожились. Командир выслал вперед дозор. Заняли круговую оборону. Продукты, которые нам смогли выделить на дорогу, кончились давно, зато боеприпасов было достаточно, и мы готовы были к затяжному бою. Солнце уже коснулось вершин гор, когда через два часа вернулись наши разведчики. Они рассказали, что внизу, в ущелье, стоит какой–то небольшой гарнизон немцев. Вырыты четыре землянки, во всех топятся печи, гитлеровцы ведут себя спокойно, видимо, живут тут давно и нас, конечно, не ждут. Ребята насчитали около десяти солдат, все они, правда, хорошо вооружены. Но, как бы там ни было, этот лагерь мы решили уничтожить. Бесшумно подползли поближе к землянкам.
Один разведчик, аварец по национальности, спустился к тропе, по которой прохаживался часовой, и стал прищелкивать языком: цок–цок–цок. Фашист постоял, посмотрел в его сторону и пошел полюбопытствовать: что за звук раздается из кустов? Немец, видимо, почувствовал в незнакомых звуках что–то недоброе: вскинув автомат, он, медленно крадучись, стал приближаться к тому месту, где спрятался наш разведчик. Момент для нападения был самый подходящий. Из землянок никто не выходил, а часовой, отвлеченный аварцем (к сожалению, не помню его фамилии), повернулся к нам спиной и тоже шел в сторону от лагеря. Но не успел он пройти и нескольких метров, как в землянки захватчиков полетели наши гранаты. Из них один за другим стали выскакивать полураздетые фрицы, которые тут же попадали под наш автоматный огонь.
Однако, решив уничтожить этот лагерь, мы сильно рисковали. Во–первых, фашистов оказалось не десять, как насчитали наши разведчики, а вдвое больше; во–вторых, неизвестно, были ли рядом более крупные силы врага. Поэтому надо было молниеносно провести операцию, получить необходимые разведданные и как можно быстрей бесследно исчезнуть, чтобы не дать врагу возможности организовать погоню. Однако часть немцев все же успела скрыться в лесу. Ночью преследовать их было бесполезно, и мы принялись искать нужные нам трофеи. В землянках оказалось много продовольствия. Мы взяли документы убитых фашистов, которых насчитали 14 человек. У одного офицера была полевая сумка с картами и какими–то документами. Взяли в этом бою и языка. Потом мы быстро нагрузились продуктами и двинулись назад. Выяснилось, что пленный отлично знает здесь тропы. У водопада он показал нам подскальный лабиринт, через который немцы, видимо, и просочились в октябре в глубь перевалов. По тропе, указанной фашистом, мы быстро миновали опасный участок и уже на рассвете оказались в расположении нашей обороны. Задание было выполнено. В часть мы вернулись не с пустыми руками.