Торопливо перекурив, бойцы начали готовиться к переправе. Одни принялись валить деревья, другие притащили откуда–то пустые бочки и стали связывать их в гирлянды, сооружая на этом плавучем основании настилы, третьи рассыпались по берегу в поисках рыбачьих лодок, бревен, других средств, которые можно было бы использовать при переправе.
К сержанту Сердюкову, пробующему поточить о камень топор, подошли два старика из местных жителей:
— Слушай–ка, служивый, в полукилометре отсюда лежит на суше старый баркас. Если его трохи подремонтировать, так в него аккурат человек двадцать влезет. А если лошадей найдешь, так мы его и дотащить поможем.
Несколько хороших гнедых в батальоне было, и вскоре вместительная посудина волоком была доставлена на берег реки и замаскирована в зарослях ивняка.
До поздней ночи солдаты стучали что–то в днище судна, забивая какие–то чопы, клинья, набивая заплаты на места, где щели были большими, наиболее опытные бойцы мастерили весла, руль, сиденья для гребцов. Но едва успели они все это приладить к баркасу, как с группой автоматчиков подошел комбат:
— Хороший крейсер ты себе раздобыл, — пошутил Комогоров, обращаясь к Семену. — Тут, пожалуй, целая дивизия влезет. Так что задача у тебя, Сердюков, будет одна — пехоту на ту сторону переправлять. Да смотрите ж, первым рейсом потише гребите, чтоб на том берегу немцев не спугнуть…
К полуночи «крейсер» был готов, и уставшие солдаты сели в него кто поужинать, а кто и вздремнуть до особого распоряжения. Подошла еще одна группа автоматчиков и расположилась тут же, рядом. Кто–то из них обошел баркас кругом, общупал его, обстучал кулаком и, ни слова не говоря, ушел.
На какое–то время над чудным, как писал Гоголь, Днепром, над всем этим живописным лесом вдоль его берегов повисла спокойная тишина. Слышен был лишь шелест листьев, трепещущих на прохладном ветерке, да скрип песка под подошвами снующих туда–сюда чем–то озабоченных офицеров.
Все ждали приказа.
Вдруг в небо взвились ракеты условного сигнала. Саперы Сердюкова, словно и не было у них многокилометрового перехода к Днепру и тяжелой суетной работы по подготовке к переправе, вместе с автоматчиками как ни в чем не бывало подскочили на ноги, тихо столкнули тяжелый баркас с отмели, быстро запрыгнули в него, и судно двинулось в сторону противоположного берега. Рядом сползло на воду еще несколько плотов и лодок, и все это через несколько секунд утонуло в кромешной тьме осенней ночи.
Но не успел баркас проплыть и нескольких десятков метров, как кто–то из автоматчиков тихо сказал: «Полундра, братцы, вместо «крейсера» нам подлодку подсунули. Ко дну идем…»
Сердюков сидел на корме и сначала не понял этой шутки, но вдруг и сам через голенища сапог почувствовал, что по ногам быстро поднимается холод. Он тут же опустил в баркас руку, и она чуть не до локтя ушла в воду.
Только теперь выяснилось, что баркас оказался не «десантным судном», как с гордостью назвали свою находку саперы, а старой, рассохшейся, дырявой калошей.
У Семена на лбу выступил холодный пот. Мелькнула отчаянная мысль: «Не доплывем. Ведь у десанта автоматы с запасом дисков, шансовый инструмент, скатки, каски…. Все это потянет ко дну, как только люди окажутся в воде…» Но тут сержанта вдруг осенила идея, и он, чуть не вскрикнув от радости, шепотом приказал: «Касками… вычерпывать воду… касками… Разделитесь поровну по бортам… Только хлюпайте потише…»
Несколько автоматчиков принялись вычерпывать быстро поднимающуюся воду касками, пошли в ход и котелки, да тут и Сердюков сам нащупал на корме под сиденьем большое помятое ведро, которое, видно, использовалось для просмолки лодок. Дело сразу пошло быстрее, и вода в баркасе стала убывать.
Первые лодки десанта, в числе которых был и баркас Сердюкова, прошли уже, наверно, больше половины ширины Днепра, которая в этом месте достигала, как показалось Семену, километра, как вдруг с неприятельского берега взвилось вверх несколько осветительных ракет. И тут же вслед за ними над тихой гладью реки рассыпался целый веер огней. Буквально в тот же миг с нашего берега по фашистам ударили тяжелая артиллерия и минометы, а еще через секунду засверкал огнями больших и малых вспышек весь неприятельский берег. Небо со всех сторон прошили светящиеся строчки трассирующих снарядов.
Вода в Днепре закипела от попадания в нее града пуль, снарядов и осколков. Теперь уже целые снопы ракет беспрерывно взмывали с неприятельского берега, и на Днепре стало светлее, чем днем.