Увлекшись боем, Лавриненко не заметил, что в небольшой лощинке за поваленными от взрыва деревьями притаились два вражеских танка. Еще минута — и один из них ударил бы тридцатьчетверке в борт. Выручили пехотинцы. Какой–то огромного роста солдат вылез из окопа, кубарем скатился по склону и, вскочив, швырнул в панцирник связку гранат. Танк задымил, а смельчаку где ползком, где перебежками от воронки к воронке удалось добраться до своего окопа. Однако в это время по позициям бригады откуда–то из фашистского тыла ударила крупнокалиберная артиллерия. Один из снарядов разорвался на самой вершине пригорка, и там, где только что исчез в окопе солдат, поднялся вверх серый фонтан глины…
А Лавриненко между тем развернул свою тридцатьчетверку в сторону второй вражеской машины. Гитлеровцы приняли этот вызов.
Черный угловатый панцирник, чуть покачиваясь на неровностях почвы, открыто, без выстрелов шел навстречу. Михаил Бедный, стараясь уберечь тридцатьчетверку от прямого попадания, вел ее плавными зигзагами, то прибавляя, то снижая скорость.
— Миша, не шарахайся из стороны в сторону, прямо держи! — зло крикнул Дмитрий, видя, что Бедный старается держать машину подальше от панцирника. — На испуг берет, сволочь!..
Два танка на полной скорости летели друг на друга, и каждый из них, казалось, решил идти на таран. Расстояние между ними сокращалось с каждой секундой.
— Псих он, что ли! — выругался Бедный. — Расшибемся же!..
— А ты нервы в кулаке держи… — оборвал его Дмитрий.
И лишь когда до фашистского танка осталось буквально с десяток метров и он, не выдержав, резко свернул влево, Дмитрий, быстро развернув пушку, нажал на педаль спуска. Прогремел выстрел. По броне вражеского танка пробежала дорожка искр, и он, словно споткнувшись, остановился, весь окутанный черным дымом.
— Молодец, Миша! — похвалил Лавриненко.
— Ну, братцы, с вами тут страху натерпишься, — откликнулся упавшим голосом Борзых. — Я думал, будет сейчас из нас броня с гарниром…
— Пока живы, не помрем, — пробасил Федотов.
— От пули не помрем, — не унимался Борзых, — так от Мишкиной езды кондратий хватит. Что это за водитель — в городе грузовик сбил, тут чуть танку фасад не расквасил…
— Иван, пехота справа. Вон опять к высотке лезет, а ну скоси ее, а то я могу своих зацепить, — скомандовал Дмитрий.
Борзых тут же нажал на гашетку, и несколько секунд его пулемет работал не смолкая.
Гитлеровцы, видимо, никак не ожидали столь внезапного появления и стремительного натиска советских танков. По тридцатьчетверкам не было произведено ни одного результативного выстрела; наши же танкисты били по целям с близкого расстояния и тут же, меняя направление движения, ловко уходили от ответных ударов. Несколько таких дерзких скоротечных атак привели немцев в замешательство и заставили остановиться. Это позволило нашей пехоте и артиллеристам быстро оправиться и самим перейти к решительным действиям. По вражеским танкам прямой наводкой ударила артиллерия. Шквал пулеметного огня прижал к земле немецкую пехоту.
И вот уже, огрызаясь огнем, уцелевшие машины фашистов стали пятиться назад. А танкисты Катукова, не давая врагу опомниться, нанося ему удар за ударом, заставляли его все дальше и дальше уходить от оборонительного рубежа бригады.
Отогнав гудериановцев за реку Лисица, советские танки, взяв на броню раненых, вернулись к изрядно потрепанным позициям мотострелков.
10 октября 1941 года газета «Красная звезда» опубликовала небольшой материал, принятый по телефону от своего специального корреспондента полковника А. Крапилина. В этом информационном сообщении, озаглавленном «Танковые бои под Орлом», Крапилин пишет:
«…Захватив Орел, немецкая механизированная группа пыталась продвинуться дальше на север. Но уже на окраинах Орла немцы столкнулись с подоспевшими советскими танками. Это были передовые подразделения наших частей. Завязался короткий бой. Запылало несколько фашистских машин…
Получив отпор, немцы стали действовать осторожно, но все же не отказывались от попыток продвинуться вперед. Они бросили свои танки в бой группами от 30 до 60 машин, стремясь прощупать нашу оборону, найти в ней слабые места. Но всюду встречали упорное сопротивление, получали чувствительные ответные удары.