Толпы людей весь день текли к мосту через Зушу, к железнодорожной станции. Суета, неразбериха, гудки машин, скрип телег, детский плач, крики и рыдания — все слилось в один неумолчный гул, который начал стихать только к полуночи, когда поток людей, успевших вырваться из Орла, стал иссякать.
Темны улицы, темны окна в домах, холодный сырой ветер гонит по мостовым обрывки каких–то бумаг и тряпок. Непривычен этот беспорядок для города. Так выглядит некогда уютный дом, в спешке брошенный хозяевами.
Мценск замер в беспокойном ожидании чего–то страшного, неотвратимого. И всякий громкий звук — будь то паровозный гудок или раскатистые удары вагонных сцепок, резкий сигнал автомобиля или громкий стук хлопнувшей от порыва ветра двери, — казалось, будоражил весь город. Он испуганно вздрагивал, долго и напряженно прислушивался и опять медленно, осторожно погружался в чуткую тяжелую дрему.
И лишь железнодорожная станция жила необычно шумной, торопливой жизнью. А в эти последние дни и часы ритм ее достиг крайнего предела. Захлебываясь в спешном порядке прибывавшими с запада эшелонами, запруженная и терзаемая толпами кричащих, плачущих людей, она с трудом успевала вытолкнуть все это в сторону Москвы.
В ночь на четвертое октября здесь встал под разгрузку иэшелон, с которым прибыл в Мценск 1‑й батальон 4‑й танковой бригады полковника М. Е. Катукова, в задачу которой входило в активных оборонительных боях обескровить и остановить дальнейшее продвижение на Москву танковой группировки Гудериана.
Едва паровоз, в последний раз тряхнув состав, замер на месте, как из вагонов высыпали бойцы. Засуетились, забегали, зашумели. Слышны бодрые, короткие команды, четкие ответы. У платформы появились трапы, с танков сброшен брезент, один за другим взревели мощные моторы, и к всегдашнему, какому–то особенному запаху железнодорожной станции прибавился резкий запах солярки и бензина.
Пока бойцы суетились у машин, офицеры заспешили к штабному автобусу, остановившемуся в мценском парке. Там уже были полковник М. Е. Катуков и командир 1‑го стрелкового корпуса, которому была придана бригада, генерал Д. Д. Лелюшенко. На коротком совещании он передал приказ Сталина, с которым только что говорил по телефону: любыми путями задержать продвижение врага на Тулу.
Легко сказать — задержать. Обстановка в Орле оставалась неясной, силы противника пока не уточнены, и в Мценске, кроме отступившего с боями, потрепанного орловского гарнизона, полка пограничников, первого танкового батальона четвертой танковой бригады да горстки мотострелков, противопоставить наступающему врагу было нечего. Однако Катуков, выступавший на этом первом совещании командного состава корпуса, сказал:
— Не знаю, что там у немцев в Орле, но хорошо знаю, что привез с собой в Мценск. Бойцы у меня опытные, в боях проверенные, а ума и отваги им не занимать. Каждая наша новая машина стоит двух, а в умелых руках — и большего количества вражеских машин. Так что, думаю, враг надолго запомнит нашу первую встречу. Уверен, что нам удастся сковать действия противника на этом участке.
На этом совещании решено было выслать в сторону Орла боевую танковую разведку с десантом пехоты, с тем чтобы попытаться установить места сосредоточения живой силы и техники врага, направление его дальнейшего движения и одновременно короткими кинжальными ударами, не показывая действительных своих сил, попытаться запереть немцев в городе.
Час спустя капитан Гусев получил приказ с тринадцатью машинами по Московскому шоссе выйти на северо–восточную окраину Орла, а старший лейтенант Бурда с группой в десять танков полевыми дорогами должен был скрытно подойти к городу с юго–востока в районе товарной станции Орел-Н.
Рассвело поздно. Дождь, моросивший всю ночь, немного приутих. Но из сплошной грязно–серой тучи, нависшей над Мценском, в любой момент могло сыпануть и дождем, и снегом, а в ветвях голых деревьев путался, сердито ворча, порывистый ветер.
Выстроившись колонной, танки заполнили одну из улиц города. Рев мощных моторов еще на рассвете переполошил всех ее жителей, и они теперь с интересом и надеждой смотрели на новенькие, с еще не тронутой заводской краской машины, на молодых танкистов, суетящихся около них, на таких же молодых, только более серьезных с виду командиров в ладно пригнанной строгой военной форме.
Подошла небольшая колонна пехотинцев — десант, который должен был ехать к Орлу на броне танков. Солдаты тут же разбежались по машинам, залезли на них, стали устраиваться поудобней, готовясь в неблизкий путь.