Не следует думать, что организовать все это было просто. Даже в нормальных условиях, на заводе, обеспеченном надлежащей техникой, материалом и опытными кадрами, переход на новый вид продукции требует немалых усилий да и времени. А одесские предприятия должны были приспособить к выпуску новых изделий оборудование, предназначенное совсем для другого, и обходиться тем сырьем, которое имелось в пределах города. Недоставало и умелых рук, в цеха пришли тысячи вчерашних домохозяек, необученных подростков. Но люди знали: их продукцию ждет фронт, придвинувшийся угрожающе близко, и делали подчас то, что, наверное, им самим показалось бы раньше невозможным.
На заводах часто бывал дивизионный комиссар Ф. Н. Воронин. Иногда он возвращался оттуда прямо к обеду или ужину и с восхищением рассказывал в столовой Военного совета, как трудятся одесские женщины, как старые мастера сутками не покидают цехов, успевая выполнять по две-три нормы и попутно обучать новичков.
По инициативе Федора Николаевича Военный совет ООР решил зачислить рабочих и работниц, изготовляющих вооружение, на красноармейский паек. А обком партии ввел на предприятиях, выпускающих боевую технику, институт военных комиссаров. Ими назначались старые коммунисты, опытные партийные работники.
Возможности предприятий, оставшихся в городе, разумеется, были не безграничны. Снабжать армию винтовками, патронами, снарядами они не могли. Но много значили и мины, гранаты, минометы. Большое значение имел наладившийся ремонт орудий. Танкоремонтные мастерские, возникшие в одном из цехов завода имени Январского восстания, продолжали понемножку возвращать в строй танки, поврежденные в самом начале войны. Там же, на "Январке", вслед за первым бронепоездом, участвовавшим уже во многих боях, стали оснащать следующие.
А однажды из заводских ворот выползли со страшным лязгом и грохотом три бронированные машины, тип которых не сумел бы определить никакой военный специалист. Это были первые одесские танки.
К их рождению причастно много изобретательных и настойчивых людей, в том числе - главный инженер "Январки" П. К. Романов. Но особенно много сделали для этого военный инженер И. А. Обедников и инженер по артиллерийским приборам из штаба военно-морской базы капитан У. Г. Коган. Это они выдвинули и обосновали предложение переоборудовать в танки обыкновенные тракторы-тягачи.
Одесская обстановка способствовала возникновению проектов самых неожиданных, подчас нереальных. Была, например, идея превратить трамвайные составы в маленькие бронепоезда на случай боев на окраинах города... К предложению переделывать тракторы в танки сначала тоже отнеслись несколько недоверчиво. Но все же три машины СТЗ-НАТИ были выделены для опыта, а капитан Коган получил бумагу, предписывавшую всем организациям города содействовать ему в изыскании необходимых материалов.
Авторы проекта обязались соорудить три танка за десять дней и в этот срок уложились. Январцам, которые оснащали эти танки, помогали многие другие предприятия. В трамвайных мастерских, где нашелся хороший карусельный станок, изготовлялись детали башен. Судоремонтники и морская база предоставили листовую корабельную сталь. Ее использовали в два слоя с прокладкой из дерева или резины, и испытания, проведенные на заводе, показали, что если не от снарядов, то, во всяком случае, от осколков и пуль такое покрытие должно защитить. В башнях двух машин поставили пулеметы. Для третьей нашлась 37-миллиметровая горная пушка.
Оставалось выяснить, на что способны эти машины на поле боя, и прямо с завода их направили в Южный сектор. К трем самодельным танкам добавили один восстановленный, настоящий. Экипажи сформировали из добровольцев - знакомых с техникой красноармейцев, моряков и заводских рабочих.
Танковый взвод под командой старшего лейтенанта Н. И. Юдина возглавил одну из контратак чапаевцев за Дальником. Опережая донесение о боевом испытании машин, в штарм поступила просьба генерала Петрова оставить танки в его дивизии.
Результаты, как выяснилось, превзошли все ожидания. Противник, не видевший здесь раньше у нас никаких танков, был ошеломлен и выбит на этом участке из своих передовых окопов. Наши бойцы тут же придумали новым боевым машинам название - "На испуг", сокращенно НИ. Оно сделалось неофициальной маркой новой машины. Нельзя было не признать, что это название довольно точно характеризует ее качества: при слабом вооружении и легкой броне танк НИ имел довольно-таки устрашающий вид, а на ходу производил очень много шума.
После первого боя танки, вновь прогрохотав по улицам города, возвратились на завод для осмотра. Как и предполагалось, от осколков и пуль оставались лишь вмятины. Попавший в один из танков 45-миллиметровый снаряд пробил слоеную броню навылет, не задев, к счастью, людей и двигатель. В целом машины испытание выдержали.
Военный совет ООР немедленно принял решение переделать в такие танки еще 70 тракторов. Производственной группе поручалось использовать для этого кроме завода имени Январского восстания три других предприятия. Однако на быстрое выполнение такого заказа рассчитывать было трудно.
22 августа, в день когда шли тяжелые бои почти на всем фронте Одесской обороны и в распоряжении командарма не осталось никаких резервов, обком партии принял решение: обязать секретарей городских райкомов КП(б)У направить в армию всех коммунистов и комсомольцев, способных держать в руках оружие.
Из этого не следовало, что в ряды приморцев вольется новое крупное партийное пополнение: в одесской парторганизации оставалось две с небольшим тысячи человек - немногим больше одной десятой ее довоенного состава. Сюда входили и люди преклонного возраста, а также те, кто не мог оставить свои посты в городе.
Решение обкома означало, что коммунисты Одессы посылают на фронт последний свой резерв.
- По партийной мобилизации придет около семисот человек, - сказал мне на следующий день начальник поарма Леонид Порфирьевич Бочаров. - Тут и работники горкома. Заведующего транспортным отделом Григория Лохова направляем политруком в полк Осипова.
В те дни по районам города проходили собрания партийного актива. Наши товарищи, участвовавшие в них, рассказывали, как выглядели эти собрания: большинство присутствующих - женщины, много пожилых, а мужчины до пятидесяти лет - почти все в военной форме.
На повестке дня везде стоял один вопрос: "О задачах коммунистов в обороне города". Обсуждалось, как ускорить строительство новых укреплений, как удовлетворить нужды военного производства.
В районах были созданы подчиненные городской опер-группе оперативные тройки во главе с секретарями райкомов. По кварталам, по баррикадам распределялись ополченские отряды уличных боев, личный состав которых ежедневно после работы занимался боевой учебой. Вводилась круглосуточная охрана силами населения артезианских скважин и других жизненно важных объектов.
Одессу еще не называли городом-героем - это пришло позже. Но она уже стала городом-воином, городом-фронтовиком и по-солдатски готовилась к новым боевым испытаниям.
* * *
При всей напряженности обстановки в Западном и Южном секторах у штаба армии крепла уверенность, что войска удержат там новые рубежи. Хуже было в Восточном секторе - отбивать натиск врага на этом направлении не хватало сил.
Утром 24 августа танки и пехота противника, нанося основной удар вдоль балки Глубокой, вклинились между Разинским полком и пограничниками. Сюда был направлен огонь береговой артиллерии и кораблей, посланы на штурмовку истребители. Враг нес большие потери, но, не считаясь с ними, шел напролом. Восстановить положение не удавалось. Резервов у комбрига Монахова не было.
Днем в Лузановку выехал встревоженный командарм. Вернулся он быстро, еще более озабоченный. К этому времени я уже знал, что противник успел продвинуться к Корсунцам и совхозу Ильичевка. Фронт между Куяльницким и Большим Аджалыкским лиманами приблизился к морю. Восточнее, за Большим Аджалыкским, территория, остававшаяся в наших руках, протянулась по побережью узкой полосой до деревни Чебанка.