Советское государство принимало меры к укреплению своих дальневосточных рубежей. Из глубины страны прибывали новые части, вооружение. На Тихом океане начал расти флот. У морской и сухопутной границы, на наиболее важных ее участках, создавались укрепленные районы. В Благовещенский укрепрайон (сокращенно - БУР) перевели и меня, где осенью 1938 года я закончил службу начальником штаба.
Эти последние годы довоенной службы на Дальнем Востоке (после войны я служил в тех краях вновь) памятны тем, что редкий день проходил без тревог. Повышенная боевая готовность, подобная той, к которой приучены пограничники, постепенно становилась в приамурских гарнизонах, как и в Приморье, естественным состоянием, нормой жизни. Недаром объединение, куда входили войска нашего укрепрайона, называлось, несмотря на мирное время, не округом, а Дальневосточным фронтом.
Годами жить в боевой готовности нелегко, зато мы были уверены, что враг врасплох нас не застанет.
* * *
В приграничный район у Дуная и Прута, на юг Бессарабии, воссоединенной с Советской страной, я был переведен после непродолжительной службы в Северо-Кавказском военном округе. Новые места пришлись по душе. Особенно обрадовался широко разлившемуся у Рени и Измаила Дунаю - должно быть, потому, что привык к водному простору Амура, по которому проходит граница на другом краю нашей земли.
У всякой реки свой нрав. И тому, для кого река - прежде всего рубеж перед расположением вероятного или возможного противника, важно знать этот нрав не хуже, чем местному рыбаку. Присматриваясь к дунайскому раздолью, я привычно думал о задачах, решать которые готовился когда-то на Амуре: как помешать форсированию водного рубежа неприятелем, как прикрывать, если бы потребовалось, свои переправы...
Тут, как и на Дальнем Востоке, это были задачи вовсе не отвлеченные. За Дунаем и Прутом находилось государство, отнюдь не дружественное нам, боярская Румыния, где именем короля Михая правил фашистский диктатор Антонеску.
Наш Дунайский укрепрайон еще предстояло создавать. Военные инженеры, занятые разведкой местности, спешили как могли - задание было срочное. Все мы, однако, думали, что располагаем большим временем, чем было его у нас на самом деле.
Мы внимательно следили за событиями на Западе, где война перекинулась на недалекие от нашей новой границы Балканы. Но почему-то верилось, что до советской земли она скоро не дойдет. Мы ощущали спокойствие страны, которая жила мирным трудом, борьбой за выполнение планов третьей пятилетки.
С увлечением входил я в курс новых дел. И нетерпеливо ждал приезда жены и детей. Хотелось скорее показать им Дунай, Измаил с его суворовскими местами, весь этот красивый, теплый край. Было решено, что они переедут, как только закончатся занятия: не стоило переводить ребят посреди учебного года в другую школу.
20 июня я встретил наконец семью в Белграде, уютном зеленом городке у огромного озера Ялпух, вытянувшегося на многие километры в сторону Измаила. Вещи, отправленные багажом, находились в пути. Не было и мебели в только что отведенной мне квартирке. Но это не мешало радоваться тому, что мы снова собрались вместе. Командирской семье не привыкать ко всяким новосельям: не первое и авось не последнее!.. Все пятеро.- мы с женой, два сына и дочь улеглись спать по-походному, на полу.
Однако в тот раз обжить свой новый дом так и не пришлось. Наутро наступила та самая суббота, что памятна советским людям как последний мирный день перед обрушившейся на страну войной. И ничего, кроме Белграда да озера Ялпух, показать жене и детям в придунайском краю я не успел.
Следующей ночью, на рассвете, красноармеец-оповеститель из нашего штаба разбудил меня резким стуком в окно. Быстро вышел во двор, и первое, что воспринял, был характерный рокот моторов "ястребков" И-16. Они находились в воздухе, хотя никаких полетов и учений (это я знал точно) в воскресенье не предвиделось.
Надо сказать, что последние дни перед войной были у границы если внешне и тихими, то вовсе не безмятежно спокойными. В сознании мгновенно сконцентрировалось все, что накопилось неясного и тревожного, - сведения о передвижении войск на том берегу, полеты самолетов-разведчиков над дунайскими фарватерами и нашей территорией, другие подозрительные действия "противостоящей стороны".,. Все то, что мы еще не решались, словно не веря до конца самим себе, вслух назвать настоящим именем - подготовкой к войне, к агрессии.
Оповеститель знал только одно: всех командиров срочно вызывают в штаб. Но у меня уже не было сомнений в том, что это не просто тревога.
Поспешно вернувшись в дом за снаряжением, я сказал проснувшейся жене:
- Настенька, может быть, это война... Только спокойно, не перепугай ребят. Что надо делать - сообщу.
Когда подбегал к штабу, со стороны границы послышался нарастающий гул самолетов, уже не наших. Затем Болград начали бомбить, и над городом завязался воздушный бой.
Несколько часов спустя, около полудня, я увидел жену и ребят в кузове одного из грузовиков, набитых женщинами и детьми: поступило распоряжение вывезти семьи военнослужащих из приграничного района.
В каждой машине стояло по железной бочке с бензином - еще точно не знали, на какой станции посадка на поезд, и шоферы запаслись горючим. В машинах было тесно, из вещей брали только самое необходимое. Мои уезжали совсем налегке: все осталось в багаже, который так и не пришел.
Попрощались торопливо. Где и когда встретимся, не загадывали. Все личное отходило на второй план перед грозной опасностью, нависшей над Родиной, перед всенародной бедой, масштабы которой еще трудно было представить и осознать.
* * *
Первые дни войны - не тема моей книги. Их я касаюсь лишь постольку, поскольку это необходимо, чтобы то, о чем предстоит рассказать потом, не выглядело вырванным из своего времени.
Положение, в котором события застали меня и моих сослуживцев, было непростым. Наш укрепрайон не успел войти в строй - на осуществление намеченных планов не хватило времени. Все то в нашем хозяйстве, что могло немедленно использоваться, передавалось полевым войскам. А высвобождавшиеся люди становились резервом округа. Вслед за инженерами, которые готовились строить укрепления, стали отзывать других командиров, в том числе из штаба.
Те, кто пока оставался на месте, разумеется, без работы не сидели - округ давал множество разных заданий. Но жили мы эти первые две недели войны боевыми делами своих сражающихся соседей, их успехами в борьбе с врагом.
Да, войска, оборонявшиеся на Дунае и Пруте, имели определенные успехи с самого начала военных действий. Помню общее воодушевление в штабе 14-го корпуса вечером 22 июня. В тот час еще не было сведений о том, как отражается нападение фашистского агрессора на остальном фронте, и хотелось верить, что там положение не хуже, чем у нас. Здесь же, на левом приморском фланге, итоги первого дня войны выглядели не так уж плохо.
Все попытки противника высадиться на наш берег Дуная получили отпор. Его подразделения, сумевшие кое-где переправиться рано утром, были разгромлены. Около пятисот вражеских солдат и офицеров сдались в плен. "Ястребки" и зенитчики сбили семнадцать фашистских самолетов. Наши потери от бомбежки и артиллерийского обстрела через границу оказались, несмотря на внезапность нападения, в общем, незначительными.
От знакомых командиров в штабе корпуса я услышал подробности отдельных событий дня. Рассказывали, как в Кагуле враг захватил было мост через Прут, где стояли только часовые, и двинул на восточный берег пехоту, но подоспевший на помощь пограничникам стрелковый батальон сбросил фашистов в реку, а мост разбила наша артиллерия. Рассказывали и о том, как прочесывали дунайские плавни, по которым рассеялась успевшая переправиться на левый берег вражеская рота, и вытаскивали из вонючего ила распластавшихся в нем неприятельских солдат и офицеров...
Все то, что успели сделать до войны на случай возможных неожиданностей, окупилось сторицей.
Части 14-го корпуса генерала Д. Г. Егорова имели неплохо подготовленные рубежи для развертывания вдоль границы. Артиллеристы точно знали, кого и с каких огневых позиций должны поддерживать. Была хорошая, четкая связь с пограничниками, со штабом и отрядами Дунайской военной флотилии. Как все это пригодилось, какие драгоценные минуты и часы позволило выиграть!