Глава 2
Они встретились в начале июля. Лешка приехал в Одоев на мотоцикле, привез главного инженера на МТС, а заодно решил в пивбаре взять пива, порадовать отца. Тот как раз собирал новый комбайн, протягивал механизмы, шприцевал, навешивал жатку. Но пива в тот день не было. Домой одному было ехать скучно, и Лешка заехал на автовокзал, посмотреть нет ли там знакомых в его сторону. А на автовокзале она изучала расписание и не могла поверить своим глазам, что в ту сторону, куда она собралась автобус будет только после обеда. Было же 10 утра. Кто-то сказал ей, что до поселка Р можно доехать и на попутке, но нужно идти на перекресток. Вот к Лешке она и обратилась с вопросом, как пройти на перекресток и удобнее доехать до Р. - Удобнее всего со мной, если, конечно, не испугаетесь? Я Вас прямо до места доставлю. Вы там к кому? - А Вы там, что всех знаете? - Её глаза блеснули небесно-голубой синью, и она улыбнулась. И так светло и радостно стало на Лешкиной душе от этой улыбки, что словно он в лотерею «жигули» выиграл. - Почти. Местных всех, «шефов» приехавших на уборку в основном. - А Маргариту Бронникову знаете? - Кто такая? - силился вспомнить Лешка. - А говорите, всех знаете, хвастун! - Но-но, попрошу без скоропалительных выводов и без оскорблений в адрес коренного крестьянства - хлеб и соль земли русской. - Это моя подруга. Она там, в больнице медсестрой работает. - Ритка что ли? Ещё бы мне её не знать, она мне зимой швы снимала, когда меня на свадьбе порезали. - М-да, нравы тут у вас! Сильно порезали? - Ерунда, царапина. Дубленку жалко. - Прямо-таки по Пушкину: «А все ж он не в убытке; Его нагрудник цел венецианский, А грудь своя: гроша ему не стоит». Герой Вы, однако. Едем, что ли? Лешка привязал её дорожную сумку на багажник, она села сзади, обняла его за талию, и даже сквозь дорожную пыль до него долетал аромат её волос. Как он гнал мотоцикл в то утро! Черт его, знает, что и кому хотел он доказать? Ведь оба были без шлемов, если бы упали, то в лучшем случае покалечились бы. Но, видно, Бог милостив, к дуракам и влюбленным, особенно если это и то и другое сразу. Чем быстрее он ехал, тем сильнее к нему прижималась девушка. Может затем он и гнал, выжимая из старенького «Восхода» все, на что он способен. А, когда приехали, и вовсе ошарашила его. Он ждал от неё реплики, вроде зарока: «Чтобы я ещё раз с таким идиотом поехала!», а она сказала: - Ты классно водишь! Люблю скорость! Так они и познакомились. Её звали Виктория, то есть Победа. И Лешка погиб. В этот же вечер он назначил ей свидание, и она согласилась. Чтобы хоть как-то скоротать время Лешка с отцом пошел в обеденный перерыв на пруд, который находился неподалеку от гаража и иные трактористы любители рыбалки выбирали его вместо колхозной столовой. Так называемый досуг с удовольствием. Там Лешка забросил удочку и стал тупо смотреть на поплавок, но видел он на зеленой ряби, зацветшего пруда лишь её лицо. До этого ему случалось дружить с местными девушками, он провожал их до дома и они, уединившись, где-нибудь на лавочке целовались. Иногда ему казалось, что они нравятся ему и даже, был какой-то намек на первую любовь. Правда, он никому из них не объяснялся в любви и правильно делал, ибо это была ещё не любовь, а симпатии, увлечения, природный зов плоти. Теперь все они удались, померкли, погасли, как гаснут звезды, когда встает солнце. Он задал себе вопрос, а что он нашел собственно в ней такого? Мало ли красивых девушек в округе, у которых и грудь больше, и бедра шире, и глаза лучистее? Много. Но только от неё исходил изнутри такой дивный свет, что душа пела, цвела, ликовала, трепетала, как осиновый лист на ветру, от одной только мысли, что это свидание может не состояться и заходилось в восторге, в надежде, что состоится. Лешка понял, что любовь - это сладкая мука, сладкая, но мука. - Малый, ты что заснул?! Где твой поплавок, паршивец?! Ты куда смотришь? - негодовал отец, - И мою удочку запутал, да ещё и корягу зацепил. Лезь теперь в воду, распутывай! Эх, пропала рыбалка. Пропала не только рыбалка, пропала жизнь - тихая, размеренная, степенная. Была, как вот этот пруд - тишь да гладь, разве что по молодости лет тиной не зацвела, а стала, как река в половодье стремительная, яростная, неуправляемая. Вика была чудо. Когда вечером он подошел с ней к пацанам у клуба, которые жгли костер и пели песни под гитару. У них от зависти к Лешке отвисли челюсти. Ничего себе, такую девку отхватить: высокая, стройная, фигурку, как на токарном станке точили не единого изъяна. Вика слушала внимательно деревенских гитаристов, которые, сменяя друг друга, хотели ей показаться. Они пели ей и про зону: «Под окном кудрявая белая акация» и из репертуара Юрия Антонова, и из Леонова, а также песни неизвестных авторов. - А можно мне попробовать? - как-то робко попросила она гитару. Ей протянули инструмент. Она взяла аккорд ля-минор и провела большим пальцем правой руки по струнам, прислушалась, немного подстроила гитару и запела: «Не уходи, побудь со мною, Здесь так отрадно, так светло. Я поцелуями покрою Уста и очи, и чело. Я поцелуями покрою Уста и очи, и чело. Побудь со мной, побудь со мной». Этот романс вызвал шок. Во-первых, голос чистый, нежный, удивительной красоты тембра, а во-вторых, никогда ещё так не звучала у клуба эта дешевенькая гитара, производства какой-то спичечно-мебельной фабрики, стоимостью 16 рублей, с ржавыми струнами, на некоторых из них болталась медная оплётка, с подсунутым под гриф карандашом. А в-третьих, такой романс деревня ещё не слышала. - Спой ещё! - со всех сторон послышались голоса, все ребята были от неё в восторге, и лишь деревенские девушки, глядели на неё как-то настороженно, дескать, что ещё за коза выискалась мутить тут воду своими песнями. Но видя, что Вика не посягает на их парней, успокоились. От костра в темную летнюю ночь летели искры, было тепло и уютно. В этот вечер никто не напился и не подрался. - Тебе бы в артистки надо идти, - сказал ей Лешка, когда они гуляли по колхозному саду. - Не хочу в артистки. Петь у костра романсы - это ещё не значит быть артисткой. Я хочу стать врачом и непременно военным. - А почему именно военным? - У меня дед был военным, бабушка - заведовала госпиталем в Германии после войны, отец - капитан первого ранга, мать, правда, библиотекарь, но при воинской части - так сказать семейная традиция. Как, говорится, от роду не в воду. Просто, наверное, в армии больше мужественных людей. - А я хочу заявление в Афганистан написать, чем тут в тылу картошку чистить уж лучше там ребятам пособлю. - Лешка дум