Ну давай, Бестия, просто дай мне знать, что у тебя всё хорошо! В этом нет ничего сложного! Возьми трубку!
Но ответом стал голос оператора, уведомляющий о том, что абонент недоступен.
Какого хрена, вообще?
Почему недоступен?
Она забыла об одном важном условии нашего договора?
Всегда быть на связи!
Что в этом сложного?
Я посмотрел на часы, рассчитывая, что её братец уже должен ехать на работу, и тяжело вздохнул. Не выйдет раньше обычного заявиться на работу, потому что надо убедиться в безопасности Бестии.
Часть 36. Анна
Я открыла глаза и долго разглядывала потолок. Не решалась посмотреть на часы. На улице уже было светло, но поспала я совсем немного. Я не отдохнула. Совершенно. Голова шла кругом от мыслей, которые не оставляли ни на секунду после разговора с братом. Я всё думала… Думала, кто же из них прав… И чем больше теорий придумывала, тем сильнее ненавидела саму себя. Если бы мне изначально было известно, что Данька мог изнасиловать Лил, я всё равно молила бы о пощаде для него, потому что он единственный родной человек. У меня никого кроме него не осталось. Если не считать Горского… Вот только Оскар всего лишь плод моего воображения. Я ему не нужна. Ему нужна месть, к которой он медленно движется.
Заставив себя спустить ноги с кровати, я встала. Слабость разливалось по телу расплавленным металлом, словно я сутки не вылезала из тренажёрки. Каждое движение давалось с усилием. Последний раз я чувствовала себя подобным образом, когда узнала о гибели родителей. Данька успокаивал меня, пытался убедить, что всё будет хорошо, а теперь мне нужно было убеждать его. Вот только не получалось самой поверить в это.
Включив на кухне чайник, я посмотрела в окно. Люди медленно брели к остановке. Кто-то протирал стёкла автомобилей. Соседка с первого этажа вышла выгуливать свою собачонку, и снова повела её на детскую площадку. Мне остро захотелось выйти и высказать ей, но толку от этого не будет. Детей у неё нет, она не понимает, каково малышу играть в песочнице, которую обгадили псы. Сколько с ней ни ругались остальные соседи, она все равно не стала прислушиваться. Я вздохнула от жизненной несправедливости и направилась в ванную.
Звонок в дверь поторопил меня поскорее смыть с себя гель для душа. Я наскоро обтёрлась полотенцем, обвернулась им и на цыпочках двинулась по коридору.
Кто мог заявиться в такую рань?
Ещё и звонили настойчиво…
Время от времени к нам приходила уборщица и просила поставить подпись о том, что уборку она провела, но она бы не вела себя так нагло.
Судорожно сглотнув, я посмотрела в дверной глазок. Злющий Горский стоял в подъезде и пыхтел так, словно на нём вспахали целую пашню. Я открыла замок, совсем забыв о том, что кроме полотенца на мне ничего нет.
— Блядь! — выдохнул он себе под нос.
Я вскинула брови, не понимая, что ему не понравилось, а, вспомнив о своей наготе, ощутила прилив румянца к щекам.
— Не подумал включить в наш договор — встречать меня только в таком виде! Смотришься охренительно, Бестия! — сказал он, закрывая за собой дверь. — Ты почему телефон отключила? Ты хотя бы в курсе, что нарушила один из главных пунктов нашего договора? Читала ведь его внимательно!
Это слово «договор» сильнее всего прочего давило на сознание. Я понимала без слов о том, что «он» стоит между нами. Понимала, но, наверное, не до конца принимала это. Прятала эту прописную истину где-то далеко, в самых дальних уголках сознания, а теперь… Она снова полоснуло болезненным напоминанием.
— Прости, — помотала я головой, лишь бы развеять дурман и не пялиться на приоткрытые губы Горского.
Мне вдруг стало страшно, что он станет жёстким и начнёт принуждать меня к оральному сексу. Я пока боялась и не знала, каково это. Смогу ли я всё сделать правильно, и не вызовет ли это отвращение? И почему вдруг меня посетила мысль о сексе в его присутствии? Внизу живота начало приятно тянуть.
— Я не прощу тебя, Бестия, а накажу. Жестоко накажу!
Я посмотрела ему в глаза, опасаясь, что он решил сделать именно то, о чём я только что подумала. Неужели он заставит меня? Или я должна буду сделать всё покорно сама? Мы смотрели друг на друга, будто бы не глаза в глаза, а душа в душу, и я заметила проблески света среди непроглядной тьмы, царствующей внутри Горского.
— Оскар… Я забыла вчера поставить телефон на зарядку после разговора с братом, — сдалась я, хоть и не планировала говорить сейчас, что Данька считает себя виноватым.