Говорить с братом в таком состоянии я не могла. Во-первых, мне не следовало рассказывать ему о том, что случилось, ведь чем меньше человек знает об убийстве, тем лучше… А во-вторых… Во-вторых, он бы увидел следы ударов Сабурова на моём лице и посчитал, что это сделал Оскар. Разборки последнее, что нужно Горскому сейчас, поэтому я решила прогнать Даньку.
— У тебя всё нормально? — спросил он.
— Да! Я просто правда устала и хочу отдохнуть!
Брат ушёл, а я плюхнулась на кровать и дала волю слезами, которые водопадом потекли по щекам.
Господи!
Почему всё настолько непросто?
Почему?
Часть 50. Оскар
Я намотал кучу кругов по городу, пока стрелка в бензобаке уже не опустилась до минимума. Мог бы ещё столько же кататься, но лень было заезжать на заправку. Огни ночного города завораживали и помогали отречься от проклятых мыслей, которые голодными червями проедали дыры в собственном мозгу.
Войдя в квартиру, я скривился от неприятного запаха, ударившего в нос. Нет! Это не клининговая служба так хреново убралась — это подсознание шутило со мной, навевая больше жути. Мне казалось, что это запах трупа, пробил нос и напомнил о том, что я сотворил.
Я сразу направился к бару и взял бутылку убойной дряни, от которой меня должно унести далеко, чтобы перестать думать о том, что сотворил.
Впервые я убил человека, но не чувствовал ни капли сожаления. Если бы потребовалось, я сделал бы это снова. Сабуров не имел права на жизнь. Как говорится — кровь за кровь. Он заплатил собственной жизнью за жизнь моих родителей…
Перед глазами появился облик улыбающейся матери. Если она видела меня с небес, то точно огорчилась, потому что её сын стал убийцей, а отец… Что бы обо мне подумал отец? Я понимал, что об ушедших нельзя говорить плохо, но ровно также я не понимал и ненавидел его за то, что смотрел на унижения мамы и не убил скотину. Глаза начало щипать от слёз, словно кто-то стоял рядом и натирал луковицу. Я втянул в себя побольше воздуха и припал к горлышку бутылки губами. Тягучая янтарная жидкость обжигала слизистую, а я пил, даже толком не ощущая вкус этой дряни, только бы вырубило и все эти дурные мысли выбило из головы.
Олег написал, что всё путем и предложил помощь, вот только я сейчас в дружеском плече не нуждался. Я хотел побыть один. Со своими демонами, которые в это мгновение нашёптывали только одно: я недостоин Бестии.
Я и раньше не был достоин её, а теперь тем более. Захочет ли она связывать свою жизнь с убийцей?
Она-то, наверное, да…
Только я сам никогда не прощу себя. Она достойна лучшего. Бестия должна найти себе какого-то ботана-ангелочка, который птички в жизни не обидел. Ей следует стать его женой и радоваться жизни. У неё всё должно быть: ванильный конфетно-букетный, романтика от которой девчонкам сносит голову, серенады под окном… Она достойна другого человека… Того, у которого сердце чистое, без единой червоточинки, а у меня оно чёрное, как уголь.
Я проклят… Наверное… Обречён на одиночество, в котором не будет её. Вот только чем больше я думал о том, что кто-то другой будет находиться рядом с ней, дышать ароматом её кожи, трогать её и целовать, тем сильнее прямо сейчас хотел взять и оторвать ему руки.
Я сделал ещё несколько жадных глотков, но алкоголь не помогал. Он будто бы только усиливал мою боль, делал её острее. Телефон уведомил о входящем сообщении, и я посмотрел на экран.
Бестия: «Как ты?».
Горькая усмешка сорвалась с губ.
Как убийца?
Самый настоящий теперь уже…
Одно дело держать неугодных в страхе, угрожая расправой, а другое свершить
ту расправу собственными руками. Даже если это блоха, которую давно следовало придавить.
Я поднялся на ноги и приблизился к журнальному столику, на котором стояло фото родителей.
— Спите спокойно! Я отомстил этой твари за все ваши мучения! — прошептал я и сморгнул слёзы, которые всё это время застилали глаза.
Всё-таки я не выдержал и набрал номер телефона Бестии. Поднеся телефон к уху, я подошёл к окну и устремил взгляд на ночное небо, усыпанное звёздами. Вот тебе и день… Думал признаться Ане в любви, а теперь радовался, что не сделал этого. Хорошо, что не привязал её к себе и не распахнул душу. Я не оголил свои чувства перед ней, и она не знала, что теперь творилось у меня в душе. В ином случае она бы просто не дала мне уйти спокойно.
— Оскар, — прошептала она.
Видит бог, я многое готов был отдать за то, чтобы слышать своё имя, слетающее с её уст. Мне до безумия хотелось сорваться и поехать к ней, прижать к себе и шептать, что я её защищу, что помогу избавиться от пережитого ужаса и не видеть кошмаров во снах, но как же я ошибался… Я не Бог… И я не помогу. Единственное, что я мог бы сделать — просто забить нахрен на свою любовь и отпустить её.