— Бизнесмен Сабуров покончил жизнь самоубийством. Его супруга Дана Сабурова решила дать интервью, в котором говорит, что её муж уже давно начал сходить с ума и временами казался безумцем, поднимая на ней руку, — начал вещать диктор, и я увидела лицо Даны на экране.
Она не сильно смахивала на страдалицу. Скорее даже выглядела счастливой, словно освободилась от тяжёлой ноши. Я бы никогда не подумала, что между ними были сложные отношения, ведь на публике они казались счастливейшей парой.
Я выключила звук, потому что мне неинтересно было слушать это показушное интервью, где каждая строчка была уже заранее обговорена с юристами, чтобы не сболтнуть лишнего и пустить людям пыль в глаза. Все мысли перенеслись к Оскару. Как он справлялся со всем? Почему оттолкнул меня? Почему он даже не пытался выйти со мной на контакт? Я даже на примерку платья к Лайле не ездила, хоть она несколько раз звонила… Потому что не знала, есть ли в нём сейчас смысл.
Я снова набрала его номер и поднесла телефон к уху, но он не ответил мне. Ничего не сказал. Не скинул даже, делая вид, что я для него пустое место.
Так как на улице погодка была так себе, я надела джинсы с футболкой и ветровку, сунула ноги в кроссовки и поспешила к остановке. Нам следовало встретиться и поговорить. Время близилось к вечеру, и я надеялась застать Оскара дома.
«А если он там не один?» — появилась мысль вместе с болезненным уколом в сердце.
Впрочем, так будет даже лучше — убедит, что я ему не нужна больше, и наши чувства я сама выдумала.
Добралась до его дома я быстро, даже не заметила, как пролетело время. Дверь в подъезд была открыта, поэтому я проскользнула, и уже когда поднималась на его этаж, начала думать, что зря всё это сделала. Может быть, не следовало приезжать? Но я уже стояла перед дверью в его квартиру, а отступление было совсем не в моём характере. Позвонив, я скрестила руки на груди и уставилась в одну точку перед собой.
— Зачем ты пришла, Анна? — спросил Оскар, едва открыл.
Я потянулась к нему, чтобы обнять, но Горский не позволил. Он отошёл назад и посмотрел на меня ледяным взглядом. Он так же разглядывал меня, когда пришла молить за Даньку.
— Оскар, нам нужно поговорить. Так больше не может продолжаться!
— Господи! Что за речи? О чём ты хочешь поговорить? Я освободил твоего братца, а взамен ты дала мне потрахать себя… Я помог тебе выпутаться из передряги с Сабуровым. Что ещё не так? Живи и радуйся!
Он говорил каким-то неестественным голосом, но от каждого слова мне становилось ещё больнее. Хотелось рыдать, но я держалась. Принимала каждое оскорбление Оскара, как удар Сабурова, с достоинством. Почему-то именно его он и напоминал мне в эту секунду, когда смотрел на меня с ненавистью, которой не было раньше.
— Действие наш-нашего договора не закончится, пока ты его не порвёшь! Помнишь? — пыталась достучаться до Оскара я, хватаясь за каждую соломинку, встречающуюся на его пути. — Я всё ещё принадлежу тебе!
«И я люблю тебя».
— Ах да! Договор! Подожди минутку!
Горский зашёл за перегородку, отгораживающую его рабочую зону, а затем вышел с договором. Он принялся рвать листы, а мне казалось, что вместо них он кромсал мою душу, с мясом выдирал её из тела. Слёзы уже так щипали глаза, что мне хотелось выцарапать их, только бы не видеть того, что он делал… И залить уши парафином, только бы не слышать этот звук.
— Всё! — Горский подкинул клочки бумаги вверх, и они медленно начали оседать на пол. — Договор закончился, Бестия. Ты свободна! Вали!
— Но всё не может закончиться так! Я же знаю, что ты чувствуешь ко мне… Это было по-настоящему…
Горский рассмеялся, режа меня без ножа. Я фактически на коленях перед ним стояла и молила не разрывать договор, который привязывал меня к нему, как собачонку, но он уже сделал это.
Могла ли я как-то помешать ему совершить безумство, о котором он и сам будет жалеть. Ведь будет же?!
— Неужели ты не понимаешь, что всё это я делал для того, чтобы отомстить твоему брату? Частью моего плана было влюбить тебя! Влюбить! Понимаешь?! А ты повелась, как наивная дурочка! Оскар меня любит! Так думала? Да ни хрена подобного! Я не могу полюбить такую, как ты! Никогда бы не смог! Я выполнил то, ради чего затевал всё это. И знаешь, что, Бестия? Теперь ты будешь страдать, а твой вонючий братец будет загибаться вместе с тобой.
Мне хотелось закричать, зарыдать и показать, как мне больно, но я не смела, не могла! Я обещала себе, что буду сильной. И я буду! Даже если душа прямо сейчас подохнет от той боли, которая уже осела на ней толстым слоем и теперь тянет ко дну. Грудную клетку сцепило, словно кто-то взял в захват. Я смотрела на Оскара и пыталась доказать себе, что он врёт, но как же убедительно он выглядел…