Он не сопротивлялся, когда его привезли в институт и поместили в четвертый бокс. Он тогда находился в ступоре и не отвечал на вопросы.
Но когда Антон без страха вошел в бокс, он ловко прыгнул ему на спину и повалив на пол, принялся душить цепкими холодными пальцами.
— Попался! Я всех обманул. У меня такая жуткая боль в голове, что я ничего не могу с собой поделать! Попался, сынок! Ха–ха! Я убивал, но это был не я. Я не помню ни одного лица. Для меня эти лица — одна сплошная невыносимая боль! Если бы меня казнили, было бы счастье. Ну, сынок, ты еще хочешь узнать об этом рисунке? — он клокотал, заливался безумным смехом.
— Вы что? Не видите, что происходит? — Моментальный и совершенно непредсказуемый переход из полного покоя в состояние неконтролируемой агрессии напугал даже видавшую всякие виды Марину Дмитриевну. На обложке истории болезни Балинова красовался красный треугольник — условный знак, свидетельствующий о крайней опасности больного.
— Все нормально, Марина Дмитриевна, ничего страшного не произошло… — мычал в гипнтотическом полудреме охранник.
— А это что? — она показала на экран, где Балинов яростно прижимал Антона к полу.
— Не обращайте на него внимания. — Володин мельком взглянул на экран, закрыл историю болезни. — Я сейчас все улажу. Присядьте.
— Все нормально, ничего страшного не происходит… — механически вторил охранник.
— Тот, кого ты ищешь, вошел в мой мозг. Он хотел управлять мной. Но я его не пускал. Я на стороне добра. — пациент изо всех сил стремился перекрыть доступ воздуха в легкие Антона.
— Кто он?
— Я его не выдам. Я не могу, он контролирует меня даже сейчас. Не ищите его. Он заставит тебя страдать! — истерика подступала к Балинову.
— Кто он? — хрипел Антон из последних сил.
— Это не к спеху, Виктор Романович. — мягко заметил вошедший Володин. — Может, поступим по другому?
— Ну убейте меня! Убейте меня! Или я его удушу!
— Причина ваших проблем — то, что в вас вселилось чужое духовное существо. Авеша на санскрите. Оно вас и контролирует. Я освобожу вас от него.
— Это невозможно!
— Для меня возможно. Да отпустите вы парня то, отпустите! А то правда задушите.
Балинов отступил вглубь бокса и сел на полку, привинченную к стене. Тело его сотрясала мелкая дрожь.
— Я не уйду отсюда, пока вам не станет легче. — доктор помог Антону подняться.
— А если не станет?
— Тогда душите меня, сколько душе угодно. Ух ты, каламбур получился.
— И все?
— Нет, не все потом вы мне скажете, кто заставлял вас убивать. Вы ведь знаете, кто.
Маньяк обмяк. Правая нога медленно разогнулась и коснулась пола.
— Ну что? — нетерпеливо спросил профессора Антон уже на улице, огибая стоящие на стоянке перед клиникой машины.
— Типичный авеша. Кукла на ниточках. Им управляли, хотя убивал он сам.
— Получилось снять блокировку?
— Посмотрим. Раньше всегда получалось. — Володин прислушался к своим ощущениям и удовлетворенно улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете, вы неважно выглядите.
— Устал. Подобная операция требует больших затрат организма.
— Вы великий человек. Я то сказать ему ничего не успел.
— Ну если бы я первый вошел, я бы тоже ничего не успел. — рассмеялся Михаил Евгеньевич.
— Да уж.
Странные рисунки не давали покоя. Володин решил, что в следующий раз обязательно осмотрит их повнимательнее. К тому времени Балинов должен был выйти из‑под гипнотической кодировки. Он думал, что растормаживание психики пациента было проведено правильно, и ничего страшного не случится.
Во всяком случае, так ему казалось.
— Можем поехать ко мне на дачу на Клязьме, отдохнуть. Там и Валентина будет.
— Я пойду проведать Морозовского. Может ему лучше.
— Ну что ж, тогда… созвонимся. Я надеюсь, что мы скоро поймаем Януса за хвост.
— Не боитесь?
— Интерес к личности нашего фигуранта намного перевешивает мой страх. — улыбнулся Володин.
— Перво–наперво Антон поехал в больницу, где лежал Морозовский. Неожиданно для него, по пути к нему прицепился «хвост». За автобусом шла машина — черного цвета «БМВ» с затемненными стеклами с московскими номерами. Антон примирился с этим.
Он нашел психотерапевтическое отделение, спросил у проходящей медсестры, где находится палата ? 4, и предстал пред светлые очи Владислава Юрьевича, который лежал в халате на койке за пультом телевизора и разговаривал с медсестрой. Увидев Антона, он кивнул головой.
— Нет, нет, в больнице мне только хуже. Я лучше в гостинице отлежусь.
— Напрасно, у нас хорошая больница. Я вам выписываю кардерон и валокордин. Я напишу, как принимать.