В гостиной горел яркий свет, шторы были задернуты. Вошедший Володин увидел в кресле находящегося без сознания Антона.
— Он жив. Я его усыпила. — Валентина сидела за ноутбуком, узкие очки придавали ей вид типичной лаборантки. Но главное было в другом: ее с ног до головы покрывало голубоватое с прожилками свечение, напоминающее кокон.
Володин подошел и пощупал пульс Антона.
— У тебя ничего не выйдет. Он будет сопротивляться.
— Посмотрим. Достаточно сильное заклинание. Вы знали, доктор, что я это я?
— Что‑то в этом роде я подозревал, но чтобы такое…
— Почему же вы так опоздали? — задумчиво произнесла Валентина.
— Я дал тебе шанс, девочка. Но ты его упустила.
— Мне дали шанс? — недоуменно взглянула она.
— Да, ты могла уйти, а теперь мы тебя уничтожим.
— Я без него не уйду. — жесткость появилась у нее в глазах. — У меня слишком длинный путь впереди, кто‑то должен читать надписи на указателях.
— Кому ты там нужна? — Володин шептал заклинания над Антоном.
— Я открою все двери. Я дойду до самого сердца мирового разума. И может быть займу его место. Ведь есть версия, что пентакль это недостающая седьмая печать. Устрою вам небольшой апокалипсис. Вот смеха то будет.
— Тогда уходи одна.
— Пентакль нужен. Эту бляху может снять только сам Антон.
Она встала и подошла к Володину. Прозрачный голубоватый энергетический кокон обволакивал контуры ее тела с головы до пят.
— Думала, я скручу тебя, как Феликса? — пожал плечами Володин.
Валентина хихикнула.
— Тлен! — выкрикнула она, выбрасывая руку в направлении Михаила Евгеньевича.
Володин зашатался. Потом медленно стал оседать на пол. Глаза закатились. Наконец он распластался на полу без чувств.
— Да. Все как я задумала. Спокойно. Остановится сердце, тихая смерть… вы ведь не боитесь смерти, маэстро.
Она мягко положила ладонь на грудь доктора. Затем пристально вгляделась в Антона.
И в этот момент она повернула голову в сторону входных дверей, прислушиваясь к чему — то.
Служебная «Волга» съехала с шоссе на проселочную дорогу и погасив фары, вьехала в дачный поселок. Алексей припарковался за сто метров от дачи, стараясь не привлекать внимания.
— Выходим, — скомандовал он и Морозовский послушно нажал на ручку двери. Вылез. Алексей тоже выбрался из машины.
— Взвод ОМОНа было бы неплохо. — заметил Морозовский. — так сказать, для силовой поддержки.
— А отвечать за два десятка трупов тоже мне? — резко бросил в ответ майор. — Если по словам нашего уважаемого доктора, она сильнее Арвида. Я и так в управлении на тоненькой ниточке подвис, того и гляди, дело возбудят.
— Ну пойдете после увольнения ко мне в службу безопасности. — пожал плечами Морозовский. — Кажется здесь. — он остановился у дома ? 12.
— Вы уверены, что пули не должны быть серебряными? — Мальцев вынул табельное оружие.
— Седьмой раз спрашиваете. Ну что звонить или ломать?
— Звонить, конечно. У нас ведь нет санкции прокурора.
Тишину нарушил резкий звонок. Валентина подняла голову. Она заканчивала обводить человеческий силуэт на полу.
— Теперь можно и ломать. — Мальцев отступил на пару шагов.
— А прокурор уже в курсе? — иронично поинтересовался Морозовский.
— Надо быстрее, а то…
Мальцев эффектно выбил ногой дверь.
— Супер. — похвалил его Владислав Юрьевич. — Теперь наверх.
— Оставайтесь здесь, на всякий случай. — майор, перекрестившись, побежал наверх.
Антон оказался в странном мире, состоящем из одних белых толстых стен, которые соединялись в красивый и сложный лабиринт. Сила тяжести в этом мире была равна земной, дышалось здесь легко, почти как на Земле, разве что к знакомым запахам — бетона, асфальта, нагретого камня и плесени — добавлялись незнакомые, щекочущие язык. Небо высоко над головой светилось розовато–серым оттенком, и в нём проглядывали контуры двух планет: побольше — фиолетовый, поменьше — желтоватый. А солнца не было, хотя света хватало.
— Тот самый коридор… и двери… я умер или я во сне? Может это правда одно и тоже? Я в плену… нет выхода… надо искать выход, надо искать!
Антон шел по длинному коридору, а тот казался бесконечным. Двери с номерами по обеим сторонам. Цифры против цифр.
— Надо же, здесь тоже можно устать. — Антон ходил по одинаковым коридорам, сворачивая влево–вправо, пока не очутился в крепких объятиях Володина.
— Тихо–тихо–тихо, куда ты разбежался. — с одышкой выговорил доктор.