на дверях висело уже пожелтевшее объявление о том, что сюда на службу требуется машинистка. Серена улыбнулась Джеку, помахала ему рукой на прощание и взбежала по ступенькам. Да, в машинистке в конторе все еще нуждались. Все девушки, которым удавалось устроиться на это место, почему-то оказывались ужасно безответственными, и вскоре пропадали, не давая о себе знать. Серену это полностью устраивало, и она, неискренне пообещав, что уж с ней-то такого не произойдет, заняла стабильно вакантное место. Питер Уилшем вернулся из командировки, попросту влетев в окно своего кабинета в обличии летучей мыши. Там он принял человеческий облик, поправил шейный платок и вышел в приемную. За печатной машинкой, набирая текст одним пальцем, сидела очередная хорошенькая девушка с аккуратной прической и в белой накрахмаленной блузке. Питер недовольно покачал головой, подозревая, что коллеги над ним просто издеваются. Взяли бы машинисткой какую-нибудь чопорную старую деву, похожую на высушенную воблу, и проблема с текучкой кадров была бы решена лет на двадцать. «Воблами» Уилшем не питался принципиально, а вот двадцатилетние красавицы напоминали ему накрытый к парадному обеду стол. Девушка подняла голову и окинула юриста оценивающим взглядом. Уилшему даже стало неловко. Казалось, новая сотрудница видит и помятый после полета пиджак, пропахший ночным ветром и городским дымом, и до поры до времени спрятанные за губами клыки, и голодный блеск отливающих алым глаз. Видит, и это ее совершенно не пугает. - Мистер Уилшем, я полагаю? - улыбнулась она. - Угадали, мисс. С кем имею честь? - вампиры отличаются отменными манерами и часто ведут с жертвами светские беседы, перед тем, как загрызть. - Серена Стивенс, - девушка потянулась, вынимая шпильки из волос. Каштановые локоны рассыпались по плечам, а она склонила голову к плечу: - Вы ведь вампир, правда? - А вы любите вампиров, мисс? - насторожился Питер. Хотя большая часть людей все еще испытывала к ночным тварям подобающий трепет, не перевелись и охотники на них из старинных династий. И, что было еще хуже, появились зачитывающиеся готическими романами девицы, для которых слова «вампир» и «романтическое приключение» были синонимами. Не дай дьявол нарваться на такую, от нее ведь и крестом не отмашешься! Но Серена, похоже, была другой. - Глупо влюбляться в ночных тварей и верить, что они полюбят тебя в ответ, - заметила она удивительно разумно. И вряд ли это были ее собственные слова. - Но в одном на них всегда можно положиться: если ты им понравишься, они тебя убьют. И это больше всего, что может предложить кто-то еще. Питер мимолетно погладил ее по щеке. - Хорошая девочка. Кто научил тебя так говорить? - Лорд Дарквуд, - честно созналась Серена. - Я должна была открыть с ним первый летний бал. Лорд говорил, что это традиция. - Ах, ба-ал... - задумчиво протянул Уилшем. - Конечно. Конечно, это очень красиво, когда жертва сама идет навстречу палачу, шелестя подолом пышного бального платья, а оркестр наигрывает менуэт, и все улыбаются, и все счастливы. Волочить же бьющуюся в истерике или ругающуюся как извозчик пленницу силами трех-четырех упырей, которым она норовит наступить на ногу или плюнуть в ухо, - это дурной тон. Лорды так не поступают. А тем более Генри Дарквуд, он ведь так любил все красивое. И изящные ходы... Любой совершеннолетний (старше ста восьмидесяти лет) кровопийца назовет не меньше десятка способов, чтобы заставить человека добровольно бежать навстречу смерти и распевать при этом веселые песенки. И что же выбрал Генри? Питер вгляделся в доверчиво распахнутые глаза девушки. Чувство вины. Вполне достойно и очень элегантно. Ночные твари знают об этом чувстве все. Каким горьким оно бывает, без возможности раскаяться и тем более без возможности быть прощенным. Как оно застывает на губах полынной горечью вместе с кровью жертвы, как вместе со смертью туманит только что такой внимательный и живой взгляд... Осознание того, что проклят, что ты есть грех, и куда там Каину до тебя, - это то, с чем ночным тварям приходится существовать ежеминутно, и достаточно дать человеку лишь каплю этого чувства, чтобы он сам захотел умереть. - И что же ты сделала, девочка? - Я протянула ему руку. Секунду Питер молчал, потом отчаянно закусил губу, борясь со смехом. Право слово, забавнее была бы только разбитая в детстве бабушкина чашка! Убийства, пытки и кровавые оргии - и протянутая навстречу рука. Страшное преступление! И наверняка эта наивная ромашка удивлялась, как ее до сих пор не уволокли черти прямо в ад, потому что таким грешницам не место на земле. Похититель пришел за ней, а она шагнула к нему. Мгновение соблазна, которое превратилось в ее сознании в ужасный проступок, и уже само поддерживало чары. Люди. Смешные, наивные и глупые люди. - И не жалею об этом, - Серена отвела волосы с шеи и склонила голову к плечу, словно предлагая перестать тянуть время и укусить ее. - Вернее, не жалела, пока меня не спасли. А потом я вернулась домой, и все должно было идти, как раньше, но... я протянула ему руку. Разве я могла жить, как ни в чем ни бывало? Да, в сказках принцесс обычно спасают, и они живут долго и счастливо. Но я не хочу, я ничего уже не хочу, и я не знаю, как быть дальше... - Тише, - Серена была готова расплакаться, и Питер прижал палец к ее губам. От слез у девушек иногда краснело лицо и опухали веки, а он любил красиво выглядящую еду. - Просто у нас другая сказка или до главных героев в ней еще не дошли. Ведь убил же Синяя Борода шесть своих жен перед тем, как седьмой выпало то самое «долго и счастливо». Он мог снять заклинание и отпустить ее домой к папочке, мамочке и жениху. Ведь есть же у нее какой-нибудь жених? Но это значило бы перечеркнуть все, что она сделала, чтобы добраться сюда. Наверняка до похищения хорошая девочка Серена Стивенс и подумать не могла, чтобы сбежать из дома, даже если там ее все достало до чертиков. Генри Дарквуд, собираясь забрать ее жизнь, подарил ей свободу - поступать так, как считаешь нужным, делать все, что можешь, и ни о чем не жалеть, потому что плата уже предопределена и назначена. Так почему бы ночным тварям хоть иногда не быть милосердными? - Спасибо, - еле слышно выдохнула Серена, и Уилшем улыбнулся ей в ответ: - Не бойся, я все сделаю правильно. Не стану лгать - я не буду тебя помнить или считать тебя особенной, но я убью тебя быстро. Это все, что я могу тебе дать. - И это все, что я хочу взять, - подтвердила девушка, закрывая глаза.