— Странно, да? — Менди плюхнулась на стул слева от меня, выжав своим весом воздух из подушки. — То, как она пялится.
Я подняла глаза, чтобы увидеть, что девушка указывает на Лидию.
— Не более странно, чем всё остальное здесь.
И честно говоря, я не искала собеседников — или друзей — среди тех, кто прячет вилки в штаны.
— Она на попечительстве суда. — Менди вгрызлась в надкушенную шоколадку, затем продолжила с полным ртом: — Никогда не разговаривает. Если ты меня спросишь, скажу, что она самая странная в психушке.
У меня по этому поводу имелись очень сильные сомнения.
— А ты здесь почему? — Ее взгляд опустился ниже моего лица, затем вернулся к глазам. — Дай угадаю. Ты либо маниакально-депрессивная, либо анорексичка.
Внутри меня закипала злость, но я гордилась тем, с каким спокойствием ответила ей:
— Я тоже не разговариваю.
Девушка пялилась на меня секунду, затем взорвалась хриплым, тявкающим смехом.
— Менди, почему бы тебе не сложить конструктор? — произнес знакомый голос, и я подняла глаза вверх, чтобы увидеть Пола, стоявшего в дверном проеме, и державшего…
Мой чемодан!
Я сорвалась с дивана, и он протянул мне сумку на колесиках.
— Подумал, это заставит тебя улыбнуться.
По факту, я чувствовала одновременно странное возбуждение и облегчение. Если мне придется сидеть здесь взаперти, по крайней мере, буду страдать в своей одежде. Но затем мой энтузиазм схлынул, словно погасла лампочка, когда я поняла, что означал этот чемодан. Тётя Вэл привезла мне одежду, но даже не зашла, чтобы увидеть меня.
Она снова меня бросила.
Я взяла сумку и направилась в комнату, где кинула ее на пол у кровати, так и не раскрыв. Пол последовал за мной, но остановился в дверях. Я упала на кровать, борясь со слезами, чемодан был забыт, даже несмотря на грубую ткань штанов, которые натирали мне во всех местах.
— Она не могла остаться, — сказал Пол. Очевидно, мои эмоции были прозрачней стеклянных окон. Чем не находка для моего терапевта?
— Часы посещения начинаются только с семи.
— Какая разница. — Если бы она хотела увидеть меня, то увидела бы, пусть даже на несколько минут. Об упорстве моей тёти можно было слагать легенды.
— Эй, не позволяй этому месту забраться тебе под кожу, ладно? Я видел многих детей, которые теряли здесь свои души, и мне ненавистно наблюдать, как это происходит с тобой. — Он опустил голову, пытаясь привлечь мой взгляд, но я лишь кивнула, уставившись в пол. — Твои тётя и дядя приедут сегодня вечером.
Да, но это не значит, что они заберут меня домой. Это абсолютно ничего не значит.
Когда Пол ушел, я затащила чемодан на кровать и расстегнула его, желая надеть, увидеть и ощутить родной запах. Спустя всего несколько часов в «Лейксайд» я уже была напугана возможностью потерять себя. Потерять душу до состояния стеклянных глаз, медленных шагов и пустых взглядов вокруг себя. Мне нужно было что-то из реальной жизни — и моего мира за пределами этой комнаты — что помогло бы мне удержаться за себя. Так что я была совсем не готова к содержимому своей сумки.
Ничего из этого не принадлежало мне. На поясах и воротниках одежды даже были бирки.
Борясь с новыми слезами, я взяла первое попавшееся из чемодана: пару мягких штанов для бега с широкой, собранной на талии, резинкой и вычурным цветочным узором на бедре. Спереди имелось отверстие для люверса, куда должен вставляться шнурок. Но его срезали и вытащили, чтобы я не могла на нем повеситься. В чемодане нашелся топ в пару к штанам, а также коллекция одежды, которую я никогда не видела. Все было дорогим и удобным, и идеально уложенным.
Что это, психичка? Что не так с моими джинсами и футболками?
Правда была в том, что, по своему извращенному мнению, тётя Вэл, скорее всего, пыталась взбодрить меня новой одеждой. Это понравилось бы Софи, но почему она не могла понять, что это не понравится мне?
Почувствовав внезапную неудержимую ярость, я разделась и бросила штаны кучей в углу комнаты, затем разорвала упаковку с пятью наборами нижнего белья и надела первую попавшуюся пару. Затем покопалась в сумке в поисках чего-то, что не напоминало бы Марту Стюарт под домашним арестом. Лучшее, что удалось найти, это самые простые фиолетовые штаны для бега. Только, когда я надела их, поняла, что ткань блестит под определенным углом светильника над моей кроватью.
Отлично. Я сумасшедшая и блестящая. В сумке больше ничего не нашлось. Ни книг, ни головоломок. Даже бесполезных модных журналов Софи. Выдохнув со злостью, я пошла в коридор в поисках какого-нибудь чтива и укромного уголка, молча моля, чтобы Пол или кто-либо из персонала не прокомментировали мой внешний вид.