- Что ты сделал? - процедил сквозь зубы Денис, медленно приближаясь к Владу.
- Что слышал! - Вскричал тот, отступая назад.
- Ты придурок! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Позвонишь мне, когда проветришь мозги, тогда и обсудим то дерьмо, в которое ты вляпался, а сейчас я уезжаю. Вместе с Алисой, понял меня, урод?
Девушки, увидев через окно, что Денис врезал Владу по лицу, повыскакивали во двор, испуганно визжа. Соколовский, пунцовый от гнева и навалившегося на него осознания всей серьёзности ситуации, схватил ничего не соображающую Алису и поволок её к машине. Диана бросилась за ними, одной рукой поддерживая разворачивающееся полотенце на груди, другой тщетно пытаясь поймать запястье бывшего парня.
- Денис, вернись пожалуйста!
Но Денис даже не обернулся, бросив через плечо лишь короткое «Развлекайтесь дальше».
Машина мчала с невообразимой скоростью, Денис, вцепившись в руль руками, судорожно пытался привести мысли в порядок и оценить нынешнее положение трезво. В голове тяжёлым эхом то и дело звучало ошеломляющее «Кокнулся Глеб, понимаешь?!». Соколовский был практически готов к тому, чтобы найти способ самому избавиться от нависшей угрозы в лице Глеба, но тот факт, что Влад, его друг, соратник, коллега, сделал это сам, обрушился как снег на голову. Холодным, неожиданным, внушающим ужас и леденящим душу, комком. Прийти в себя мешала рыжая девушка на пассажирском сиденье, которая то и дело ёрзала, донимая парня вопросами.
- Дениска, а почему ты ударил моего Владика? Вы что, поссорились? А куда мы едем? К моей Ксюне? Деня, а можно я буду называть тебя Деней? - Алиса не соображала, о чём она говорит, и её вопросы сменялись один за другим, так и оставаясь не отвеченными.
- Будь добра, Алиса, замолчи хоть на несколько минут. Я привезу тебя к себе, и потом можешь говорить, сколько влезет. И Ксюню свою ты тоже скоро увидишь. А сейчас помолчи, ради всего святого! - Денис сам не заметил, как сорвался на гневный крик, но предпочёл не извиняться, потому как его интонация подействовала на неугомонную девушку, и она отвернулась, обиженно надув губки.
Не более чем через полчаса, Соколовский уже открывал дверь своей квартиры перед Алисой. К этому времени Волкова заметно приутихла, фаза её гиперреактивности завершилась, и теперь девушка едва перебирала ногами. Дэн, усадив её на диван, принялся стаскивать с неё узкие джинсы с намерением отнести Алису в ванную, чтоб хоть как-то её взбодрить, но Волкова заартачилась, заявив, что сама в состоянии принять душ. Как только за девушкой захлопнулась дверь, Денис бутылку с виски, плеснул в бокал добрых грамм двести, и залпом его осушил. Дрожь в руках чуть унялась, но мысли в должный порядок это привести не помогло. Внезапно затрещал телефон, звонил Влад. Секунду помявшись, парень принял вызов.
- Денис, послушай меня, пожалуйста. Умоляю тебя, - в трубке слышался жалобный писклявый голос Дианы. - То, что ты видел, ничего не значит. Я случайно попала в этот дом. У меня с Владом ничего нет, ты должен это знать.
- Мне это неинтересно, Диана. Веселись и езжай в дома, к кому только не захочешь. Мне дела нет. Меня интересует другая, и на этой ноте забудь окончательно о моём существовании. И Соколовский прервал вызов, тем самым не дав Диане выплеснуть лавину грязных ругательств.
Плеснув себе ещё немного крепкой янтарной жидкости, Денис прислушался к звукам, доносящимся из ванной. Ему показалось, что он слышал глухой удар, будто Алиса случайно стукнулась локтем о стенку душевой кабинки. Подойдя ближе к двери, Соколовский постучал и позвал Волкову по имени, спрашивая, всё ли в порядке. Но ответа не последовало, и Дэн решительно шагнул в ванную. Картина перед ним открылась шокирующая: душевая кабинка была распахнута, оттуда весёлым водопадом лилась прохладная вода из душа, перетекала на пол, смешиваясь с кровью, которая тонкой струйкой текла из разбитого виска Алисы.
Глава 21
Когда в душе человека творится переворот, когда страшный смерч из негатива, отрицательных эмоций, и гнетущей тоски выметает из души последние силы, человек начинает творить безрассудные вещи. Вот так и я, очутившись в своей комнате, начала неистово сходить с ума. Я не знала, избить ли мне кулаками подушку, или же зарыться в нее лицом и начать безутешно реветь. Поэтому я решила объединить два способа проявления безумства. Я с остервенением дубасила ни в чём не повинную подушку, позволяя рвущимся наружу слезам свободно стекать по лицу, после пары добротных ударов я падала лицом вниз, беззвучно рыдала несколько минут, и снова принималась за неравную борьбу. Я была морально истощена, подавлена и разбита. Пропажа Макса, Алисы, покушение на Дениса - всё это меня добивало. Нет, за Соколовского я не переживала, пусть подстрелили бы его к чёртовой матери! Сейчас я по-настоящему, по-детски жалела себя, жалела, что попала в эту безумную перестрелку, жалела, что с начала лета моя жизнь превратилась в какую-то идиотскую смесь глупой мелодрамы, дешёвого детектива и цирка шапито.