- Вы меня извините, я шуметь больше не буду, - спешила спровадить собеседницу.
- Не злись дочка, не мое это дело, но ребеночка без отца оставлять негоже, - прикоснулась ко мне, не давая шанса закончить разговор. - По ним видно, не любят они друг друга, так скандалили громко. Ты не подумай, я специально не подслушивала, просто он ее и на порог не пустил. Ругались прямо здесь, где мы стоим. Она его ребенком удержит, он ответственный, серьезный. А тебе больно будет, уходи от него. Но сначала поговорить нужно. Стучи, я сериал погромче сделаю.
Консультация с дельными советами от мудрого поколения не пошла на пользу, а еще больше выбила из колеи. О чем теперь разговаривать? Вон бабушка соседка все доступно мне разжевала, с высоты прожитой жизни, понимая намного больше моего. Да, я и не способна на такие демарши. Не так уж и закручено у нас с Максимом, чтобы рушить семью. А удостовериться в том, что Погодин всего-навсего просто заливается с горя спиртным, стоило.
Спустя пятиминутного возобновления «абордажа» меня удостоили внимания. Максим резким толчком распахнул дверь, видимо с «ноги». Лишь хорошая реакция уберегла меня от удара в лоб. Я растеряно уставилась на него, покусывая внутреннюю сторону щеки, побуждая найти в себе силы для разговора.
- Маша? - осведомился он, после минутного разглядывания меня, своим единственным проснувшимся глазом. Тогда, как другой с прищуром оставался закрытым.
- Ты кого-то другого ждал? Вернее другую, - не удержала я ядовитого пояснения.
- Я вообще никого не ждал. Жена дней пять как укатила. У родственников я в опале, после сплетни о моем коварном поступке.
Теперь он говорил в открытую, но меня до сих пор еще коробило слово «жена».
- Ты любишь эпатировать публику? Хочешь чтобы твои соседи сегодня посмотрели продолжение твоих любовных разборок? Или все таки впустишь.
Максим отступил в сторону и присел в шуточном поклоне, опускаясь на согнутое левое колено и расставляя в стороны руки, наклонился вперед максимально низко. Выпрямившись, он мне подмигнул, схлопотав от меня согнутым кулаком в грудь.
- Ты клоун и идиот. Пока ты здесь веселишься, тебя ищут.
- Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, ищут давно, но не могут найти, - Погодин цитировал детский стишок, вдохновенно и с выражением. - Как там дальше?
- Разучиваешь детскую поэзию. Молодец! - похвалила я, скрипя зубами, задевая за живое саму себя этой правдой. - Тебе скоро пригодится. Но лично мне, нравится Барто.
- Не дави на больную мозоль, - скривил он гримасу, словно я действительно повредила саднившую кожу. - Так кто меня ищет?
- Ты на работе неделю не появляешься, там в набат звонить по тебе начали.
- Какая работа? Ты бредишь? Я расчетные давно пропил.
Я брела за ним, как на буксире, след в след. В голове сложилась вся подстроенная Ташей картина. Ей полагалась в аду отдельная сковородка, после провернутой аферы. Сработано было чисто, я и на секунду не заподозрила неладного, обеспокоенность натуральная без дрожи в голосе. Врушка, а не подружка! Зачем ей все это понадобилось, я могла только догадываться. Но даже эти скудные догадки, изредка посещающие мой мозг, не раскрывали той сути, с которой Таша мне соврала, послав к Погодину.
Переиграть все равно не получится, я уже здесь, так что разговор станет постскриптумом в нашей истории. Тоскливо сжалось сердце и я упрашиваю себя на время отключить эмоции, поговорить как сторонние люди, сделать определенные выводы и запомнить урок на остаток жизни. Сказать легко, а сделать сложно, чую одним местом, драмы не избежать.
Максим держится обособленно, но я не тороплю событий. Боль надо перетерпеть, услышать рассказ из первоисточника, не полагаясь лишь на поведанные мне россказни и отправиться залечивать раны. Погодин проходит через кухню в сторону балкона, я приклеенной тенью следую за ним.
Он сел прямо на пол в позу лотоса, так как балкон не отличался большими габаритами. Взял полупустую бутылку из-под пива и осушил ее одним глотком при этом поморщившись. Неудивительно. Это выдохшееся, нагретое пойло наверняка было отвратительно на вкус и я вслед за Максимом скривила рот. А через секунду он пронзительно рыгнул, выпуская на волю такой шлейф многодневного запоя, что стало трудно дышать не только мне, но по всей видимости и ему самому, ведь он размахивая руками надеялся развеять амбре от алкогольных паров. Стоять палачом над его безвинно виноватой головой не желала, присела рядом, но коснувшись его плечом, почувствовала, как он отпрянул от меня.