– Они хотят взять нас измором: нам – вежливые поклоны, любезные уверения в желании торговать и мирно соседствовать…
Красин кивнул:
– А Врангелю – пароходы с пулеметами, танками, продовольствием и обмундированием!
– И не только Врангелю – всем белогвардейцам! По указанию правительства Америки президент зерновой палаты отпустил представителю белогвардейцев в Вашингтоне для отправки на Север девять тысяч тонн пшеницы! С угольных складов – десять тысяч тонн угля! Обмундирование! Снаряды, самолеты, средства связи!
Красин, элегантный, в светлой тройке, с резной тростью, закурил сигарету, задумчиво посмотрел в окно:
– И все-таки, я думаю, мы их обыграем. Как говорят борцы – дожмем в партере…
– Да-а? Вы так полагаете, Леонид Борисович? – не очень уверенно переспросил Ногин.
– Один очень умный человек сказал как-то, что у Англии нет постоянных друзей, нет постоянных врагов, а есть лишь постоянные корыстные интересы…
Он осторожно постучал ногтем по сигарете, стряхивая в пепельницу столбик пепла.
– Правнуки праотцев капитализма на всем хотят урвать свой клок. На всем абсолютно, без исключения, что-то выхитрить и выжулить…
– Но нас они хотят обжуливать, вообще ничего не давая взамен! – с возмущением воскликнул Ногин.
– А мы здесь зачем? На то и щука, как говорится, в море, чтобы карась не дремал. По поводу моего отчета о встречах с представителями британского правительства Владимир Ильич через Чичерина прислал шифрограмму: «Мерзавец Ллойд-Джордж надувает вас безбожно и бесстыдно, не верьте ни одному его слову и надувайте его втрое».
Ногин расхохотался:
– Ай да Ильич! Он будто вместе с нами за столом переговоров в Уайт-холле сидел!
Красин приоткрыл окно и выпустил в него струю голубого дыма, сказал деловито:
– Надо создать у англичан ощущение, что инициатива уходит от них. Тогда поторопятся.
– А как вы это сделаете?
– Очень просто. Тут я нечаянно «обмолвился» об успехе торговых переговоров с Италией; там «ненароком» в газеты попала информация о деловых предложениях американских нефтяных тузов из Техаса; вчера шведский коммерческий пул «неожиданно» получает концессию, а сегодня мы встречаемся с главой «Закупсбыт Лимитед» господином Востротиным. И факт этот тоже не пройдет мимо внимания англичан…
Ногин посмотрел на Красина с восхищением:
– Ну, это уж мы постараемся! Леонид Борисович, а что за человек этот Востротин?
– О-о! Это гусь – будь здоров! – засмеялся Красин. – Бывший городской голова Енисейска – торгаш, ловкач, маленький, но очень ловкий политикан.
– Леонид Борисович, вы считаете, он и подобные ему что-то значат, могут нам помешать, имеют здесь какую-то силу?
– Имеют, и притом – немалую! Это люди особой закваски – сибирские кулаки. Они появились на Западе двадцать лет назад и завалили европейский рынок дешевыми и очень вкусными продуктами: маслом, сыром, прекрасной солониной. Я рассчитываю на их коммерческое воображение и природную хватку – всех этих торговцев из «Закупсбыта», «Союза маслоделательных артелей» и других кооперативов. После революции они перебиваются случайными сделками, и, если мы снабдим их традиционными российскими товарами, они себя покажут!..
Наконец и в Архангельск добралась скромная северная весна. Ослепительно яркое солнце подсинивало оседающие сугробы, теплый ветер сушил тротуары.
Первого мая весь город был в кумаче, весь город собрался на воскресник и устремился в порт, к судоремонтному заводу. На причальной стенке собрались сотни, тысячи празднично одетых людей.
И вот из затона судоремонтного завода плавно вышел первый отремонтированный за зиму ледокол – «Русанов». На борту его – штаб воскресника. Идут последние приготовления.
Шестаков распорядился:
– На «Малыгине» работами руководит Болдырев. На пароходе «Кереть» – военмор Щекутьев. На «Маймаксе» – военмор Оленин, на «Сибирякове» – военмор Захарченко. Здесь, на «Русанове», командовать будет капитан дальнего плавания Неустроев…
– А вы сами-то где будете? – совсем по-домашнему спросил Неустроев.
– Я буду на ледоколе «Седов», – ответил Шестаков, – а вас, Константин Петрович, очень прошу – скажите людям несколько слов.
Неустроев подошел к борту, помахал рукой. Внизу, на стенке, гомон потихоньку начал успокаиваться, люди с интересом смотрели на старого капитана.
А он долго молчал, внимательно глядя на этих исхудалых, черных от копоти и недосыпания, но полных энтузиазма людей.
Снял шапку, и ветер сразу же растрепал его длинные седые волосы.