– Я не смогу столько съесть, – с тоской в голосе говорила я.
– Ты должна кушать за двоих! – был твой аргумент.
И чтобы не обидеть тебя и спасти положение, на помощь звала Андрея. Как же забавно было смотреть на наслаждающего всем этим изобилием сына, который увлечённо ел сам и пытался накормить этими фруктами маму и тётю. Чтобы не обидеть племянника, ты усиленно пережёвывала жёсткое зелёное яблоко, морщась от его кислоты. А я, пряча от смеха глаза, просила сына дать мне яблоко поменьше и пожелтее. «В нем не так много железа, но оно всё равно полезное», – говорила тебе, с наслаждением откусывая вкусный ломтик.
Помню, как ты приехала на мой день рождения.
27 марта 2001 года. Первое весеннее тепло проникало сквозь оконное стекло. Солнечные лучи касались меня, и приятное тепло разливалось по всему телу. Андрей, играя в машинки, также выбрал солнечный уголок.
В общем, это был чудесный день, наполненный светом, теплом и самое главное – тишиной. Сидя на мягком диване, мы смотрели с тобой наши детские фотографии, смеялись, вспоминая смешные моменты. И перед тем, как уйти, ты нежно погладила мой уже такой большой животик и неожиданно спросила: «И когда малышка появится на свет? Знаешь?». «В то же время, что и Андрей», – не задумываясь, ответила я. «Хорошее время, – мечтательно произнесла ты улыбаясь. – Всё лето с малышом можно проводить на улице. Тепло». «Ага», – также улыбнулась я и вдруг застыла. Ведь именно об этом просила тогда у Бога. Именно апрель-май! «А кто родится? УЗИ показало?» – невозмутимо продолжала спрашивать ты. «Девочка», – как во сне, прошептала я. «Как замечательно! Сын и дочка!» – радостно сказала ты и, звонко чмокнув меня в щёку, закрыла за собой дверь. А я… Я продолжала стоять в коридоре, размышляя о последних словах. Это не могло быть совпадением! Это был ответ Бога на молитву тогда, весной, на Пасхальном служении.
Конец апреля. 37 неделя беременности. Малышка бьётся в животе и рвётся наружу. «Деточка, надо лечь на сохранение», – слышу от своего гинеколога то ли вердикт, то ли предложение. Ох, как же не хотелось идти в роддом раньше срока. Лежать в ожидании. А сколько ожидать? Неделю, две или все три? И у Андрея скоро день рождения. 2 мая. Неделя осталась. Тем более, это будут праздничные дни. Что в праздничные дни делать в роддоме? Небеременные, здраво рассуждая, скажут: «Или быть на сохранении, или рожать». Беременные же, на самых последних сроках, уверенно скажут, что в выходные и праздничные дни в роддоме им делать абсолютно нечего.
В общем, ложиться не хотелось. Как тогда Игорь смог убедить, приводя мудрые аргументы, до сих пор удивляюсь. Главное, что в тот момент понимала, что важнее заботиться о малышке, а не о личных планах и удобстве. Побросала в сумку всё необходимое. С таким тюком нескучно будет хоть полгода быть вдали от дома. И вот я вваливаюсь в палату, грохоча колёсиками объёмной сумки, смахиваю налипшую прядь волос с лица и вижу несчастные глаза молодой девушки, с удивлением смотрящей на меня.
– Здравствуйте! – началось наше знакомство. – Меня зовут Татьяна.
– Диля, – с небольшим акцентом произнесла моя соседка.
Та неделя в роддоме, вернее в нашей палате, была необычной. Для Дили это была первая беременность, и, как я поняла из её рассказов, самый первый раз она осталась одна. Без мужа, без родителей, в этой маленькой замкнутой палате – всё вызывало тоску и уныние. Часто в слезах, с телефоном в руке, она долго разговаривала со своим мужем на родном языке. Из всего разговора я улавливала только жалобную интонацию и частое всхлипывание. Тяжелее всего было вечерами. Видя её вздрагивающие от тихого плача плечи, обнимала её и начинала говорить что-то доброе и ободряющее. О том, что это временно. Что пройдёт совсем немного дней, и она будет дома, со своими близкими. В их любви и заботе. Что у неё родится чудесный ребёнок, который подарит ей и мужу много радости. Она внимательно слушала и сквозь слезы начинала мечтательно улыбаться.
Помнишь сестрёнка, однажды ты взяла в руки вышитого крестиком «Мишку на севере». Это был огромный белый медведь, идущий среди заснеженных сугробов. Ты тогда внимательно его разглядывала, а потом спросила: «А почему у него везде крестики ровные, а вот в этом месте, – и ты указала пальцем на заднюю медвежью лапу, – как-то по-другому». Тогда я просто улыбнулась и ответила: «Так получилось». В один из вечеров я показала Диле свою вышивку. «Как красиво!» – восхищённо сказала она. «Я не могу вышить. Как ты делать это?» – спросила Диля.