Хлеб наш насущный дай нам на сей день;
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого;
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.
Аминь».
(Новый завет. Евангелие от Матфея,
глава 6, стихи 9–13).
А далее сказано: «Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Новый завет. Евангелие от Матфея, глава 6, стихи 14–15). Именно эти слова, как вспышка, каждый раз зажигали мой взор и сердце. Мой брат, Сергей. «Как и вы будете прощать…» Но где взять силы, чтобы простить? Не на словах, а в сердце. «И прости нам долги наши…»
В девятом классе мы проходили летнюю практику в больнице, расположенной недалеко от нашего дома.
У кого-то из учениц входило в обязанность разносить еду лежачим больным, кто-то помогал на кухне мыть посуду. Нам с подругой Людмилой досталась самая банальная работа – мыть полы в палатах. Помню, стоял июнь. В палатах было жарко, душно. Пахло не только лекарствами, но и лежачими больными. Окна были открыты, но это не спасало положения. Более того, из-за открытых окон на полу стелилось огромное количество тополиного пуха. Протираешь полы мокрой тряпкой, а он начинает разлетаться в разные стороны, поднимаясь вверх. Ты застываешь, ожидая, когда он опустится. Снова пытаешься поймать его тряпкой, но даже от малейшего движения швабры пух снова взлетает вверх. Закончив мыть одну палату, мы шли в другую, оставляя полы мокрыми. На них толстым слоем ложился противный пух, от чего казалось, что до нас полы были намного чище.
Остались последние две палаты, и всё – ура, можно будет уйти домой, на свежий воздух, к своим привычным, любимым делам. Находясь в таком приподнятом настроении, вдвоём ввалились с вёдрами и швабрами в одну из палат и вдруг услышали разъярённый голос: «Выйдите отсюда!» Это были слова молодого врача, который сидел у кровати больного и с гневом смотрел на нас. Испуганные и смущённые, мы с Людмилой развернулись и молча пошли в другую палату. Когда и в ней разметали мокрой тряпкой тополиный пух, заглянули в прежнюю палату, врача уже не было. Так, домыв всё, убрав швабры и вёдра, мы переоделись и направились к лифту. Дверь открылась, мы вошли и заметили сердитого врача, который направлялся в нашу сторону. Его взгляд был уже мягким и сосредоточенным. «Простите меня», – услышали его искренние слова и увидели добродушную улыбку. Но когда закрывалась дверь лифта, всё, что он мог видеть, это были ухмылки и закатывания глаз двух невоспитанных девиц. Каждый раз, проезжая мимо этой больницы, краснея, вспоминала тот случай, и из сердца в пустоту вырывалось: «Простите». Точка невозврата. Нельзя снова оказаться в том времени, в том моменте и всё исправить. Как саму себя простить за тот случай?
«И прости нам долги наши, как и мы прощаем…» Снова и снова произносила я эти слова, и Бог дал силы простить себя и простить своего брата. Сестрёнка, какое же это счастье – простить! Это как если быть в плену и получить свободу. Помню тот день, когда сама позвонила Сергею. Обоюдное смущение первых минут ушло, и на смену пришла радость. Сестрёнка, мы смеялись с ним, как будто и не было этого разрыва в отношениях. Мы начали рассказывать друг другу, что изменилось за это время. Сергей приглашал в гости, и как я могла отказать? Прошло несколько лет после этого звонка. Тяжёлая болезнь забрала нашего брата слишком рано. Если бы тогда не пришло в моё сердце прощение, это была бы в моей жизни самая ужасная точка невозврата. Но вместо этого все последующие годы – прекрасные отношения любящей сестры и заботливого старшего брата.
Отче Наш, Сущий на небесах!
Я приношу к Твоим ногам своё непрощение и обиду. Исцели моё сердце и дай силы простить того, кто обидел. Прошу простить и меня, когда я своими поступками и словами обидела другого человека. Приди исцелением в его сердце. Восстанови наши отношения. Пусть Твой мир будет между нами.
Я молюсь во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Аминь.
Мальчик–одуванчик
Позволь мне написать тебе о том, сестрёнка, что, как я знаю, волнует и сейчас твоё сердце. Хочу напомнить о мальчике-одуванчике. Прошу, не рви это письмо. Дочитай до конца. Рано или поздно, но тебе надо получить исцеление от этой боли. Почему бы не сейчас?
Мы гуляли с тобой по нашей любимой аллее, и навстречу нам шла молодая женщина с детской коляской. Уже подросший малыш, сидящий в ней, от движения коляски раскачивался в разные стороны, с любопытством рассматривая всё вокруг. Когда мы поравнялись с ними, то не могли сдержать смех. Это было маленькое чудо с большущими удивлёнными глазами. Вокруг головы этого малыша была не просто шапка волос. Это был огромный пушистый белый шарик. Летнее солнце проникало сквозь этот пух и казалось, что это огромный одуванчик с прекрасными детскими глазами. Так и запомнился нам этот ребёнок как мальчик-одуванчик. Каждый раз, произнеся слово «одуванчик», мы тут же вспоминали этого удивительного малыша, и на наших лицах появлялись улыбки.