Наконец настал тот день, когда мы поехали снимать гипс. Ты тогда сказала, что нужно взять с собой костыли. «Зачем?» – удивление отразилось на моём лице. Последнее время я прекрасно передвигалась. Да, в гипсе, да, медленно, НО без всяких не то что костылей, даже без палочки! Чем, кстати, очень гордилась. А тут ты говоришь про костыли. Не обращая внимания на мои возражения, с невозмутимым лицом ты взяла в руки костыли и поехала со мной в травмпункт. Когда мы благополучно доехали, я вошла в кабинет, а ты осталась в коридоре. Врач, молодая женщина, долго рассматривала гипс, переворачивая мою ногу в разные стороны. Если ты помнишь, он был очень толстый. Т.к. перелом был со смещением, пришлось накладывать гипс в несколько слоёв, чтобы кость нормально срослась.
Всегда с улыбкой вспоминаю один момент. Молодая женщина пытается разрезать мой гипс. Она сжимает ножницы со смешным закруглением на концах, с силой надавливая в одном и том же месте. Но всё безрезультатно. Врач пытается разрезать гипс в другом месте, но он держится на ноге мёртвой хваткой. В кабинете тишина, слышно только тяжёлое дыхание молодой женщины, сражающейся с упрямым гипсом. Победа остаётся за последним, и тогда она уходит за подмогой. Минут через пять в кабинет приходит мужчина, с крепкими руками и, судя по всему, такими же крепкими нервами. Врач протягивает ему ножницы. С невозмутимым лицом мужчина берёт инструмент и пытается разрезать мой гипс, но у него не получается продвинуться хотя бы на сантиметр. Отбрасывая эти ножницы, он берёт другие, по размеру раза в два больше прежних. Следуют новые попытки. И если вначале этот мужчина с небрежной ухмылкой сквозь свои густые усы смотрел на меня и молодого врача, то теперь, весь раскрасневшийся, сосредоточенно пытался разрезать непобедимый гипс. Ну и испугалась же я тогда!
«А вдруг они так и не смогут разрезать мой гипс, и придётся жить с ним всю жизнь?!» – в голову лезли печальные мысли. И когда я уже нарисовала в своём воображении весь ужас моей дальнейшей жизни с этим гипсом, как по волшебству, этот врач развернул его, и нога снова стала свободной. Моя нога, худенькая, слабая.
И пальчики на ногах такие же худенькие и бледные. Все мои пять пальчиков. И я начала их бережно считать, начиная с большого: «Один, два, три, четыре… А где пятый?» Снова, уже с чувством тревоги, повторила счёт: «Один, два, три, четыре». Пятого пальца, моего мизинчика, не было. «А где мой палец?» – с трепетом в голосе спросила я у врачей. Они повернулись ко мне одновременно и посмотрели на меня, как на ненормальную. Не знаю, что каждый из них подумал в тот момент, но они стали считать мои пальцы: «Один, два, три, четыре, пять». У них всё сошлось. Вслух я снова начала считать свои пальцы, чтобы они поняли, что я их не обманываю и с головой у меня всё в порядке: «Один, два, три, четыре». Пятого пальца так и не было. Усатый врач от смеха дёргал своими усами (или же усы дёргались от его смеха?). В тот момент мне было всё равно. Он смеялся, а мне не давал покоя вопрос: «Где мой мизинец? Высох, отвалился? Может, он в отрезанном гипсе?» Молодая врач взяла мою руку и медленно стала водить по каждому пальцу на ноге: «Один, два, три, четыре и… пять!» Ура, я нашла своего потеряшку. От долгого хождения в гипсе он стал настолько маленьким, скрюченным, словно вжавшимся в ногу. Он был не таким, каким я его помнила. Поэтому и не могла его найти.
Ура! Гипса нет, все пальцы на месте. И, конечно же, сестра, как мне пригодились костыли! Гипс был снят, но переломанная нога ещё была слишком слаба, чтобы на неё можно было опираться. Помню, мы дошли до выхода, ты вызвала такси, и так мы вернулись домой.
Когда в нашей жизни ничего не меняется, мы живём, не задумываясь. Это как плыть по течению. Есть своё расписание, свои планы, свои желания. И нет ничего, что может помешать этим планам и мечтам исполниться. До того момента, пока не происходит сбой в чём-либо. Для меня этим сбоем был перелом ноги. Да, это было временно. Да, всё было под наблюдением врачей. Да, я была окружена любовью близких людей. Но это всё равно заставило остановиться и задуматься.