— Пойдём, попаримся и заодно потолкуем о твоих замарочках, если всё, что ты гонишь не выдумки твоих друзей! — сказал Аркан, взяв записку из рук Эдика, испепеляя его не доверительным и презрительным взглядом. « Прости меня, если сможешь! Джокер и вторая тварь насилуют меня, когда хотят, после того как я отказалась с ними встречаться. Я изменила тебе с ними в ту ночь когда, они привезли меня пьяную. Я не буду говорить тебе, что напоили, подмешали ещё какой-то дряни, из-за чего стала я не я, всё это будет отмазками с моей стороны. Сама виновата, что поддалась на красивые слова, поступки и заигрывание этих ублюдков. Они превратили меня, может быть в шлюху, но не в проститутку, хотя по их разговорам всё к этому и идёт! Тебя, я ни в чём не виню, ты показал, что будешь стоять и бороться за меня до конца! Достойна я этого — не знаю!? Я — гадина! Оступилась, жить так я больше не могу и не хочу! Уезжаю домой. Антошку заберу, буду пока у мамы в Костроме. Твоя (зачёркнуто)... Теперь не знаю, уже чья! Просто, Ольга… PS… Если сможешь, прости, что так у нас всё получилось». Разговор в парилке происходил тет-а-тет. Аркан не просто пообещал, а дал слово, что поможет ему, но при одном условии:
— Ты должен прикинуться, что принял власть над собой Джокера и согласен с ними во всём, они просто так, тебя уже не отпустят, или прибьют или покалечат! Держать меня, с сегодняшнего дня, в курсе всего, что они планируют и замышляют. И тогда, как настанет время, я накажу, жестоко, этих ублюдков! — заверил его Аркан. От части, Эдик подтвердил, что в смерти Ники виновен Джокер, но основная вина лежит на Боре. Эдуард окончательно поверил Аркану, перейдя на его сторону, после того как бесследно пропал Бор. Эдуард, узнал рано утром, где и с кем Джокер планирует поразвлечься с какой-то «супер самкой и её самцом», о чём сразу же сообщил Аркану по телефону, позвонив дежурному по бараку. Когда Аркан выбежал на площадку будущего столярного цеха, холодок пробежал по его спине, от увиденного. Перед глазами, было настоящее побоище! Двое из семерых ублюдков Джокера, добивали мужа Александры (Аркан до последнего надеялся, что это не они — «супер самка и самец», с которыми хотят поразвлечься). Спеша на помощь, Аркан раздавал удары, валяющимся на пути, в голову своими берцами афганского покроя, от ударов, которых, последние прекращали какие либо движения и шевеления. В ступор, и ужас, ввёл с откушенным носом мужик, который просто истекал кровью. Когда он подскочил к Валентину, который просто душил находящегося под ним упырка, один из последних двух нанёс Валентину пронзающий удар арматурой в правый бок. Замахнулся второй, но не успел. Удар сокрушающей силы отбросил его на 2—3 метра. У первого, который не успел выдернуть арматуру, захрустела шея, от резкого движения рук Аркана. Валентин, теряя сознание, тянулся свободной рукой в сторону столярного цеха, а второй продолжал сжимать горло уже неподвижного тела. Аркан, первое, что подумал, — «это агония», так как там было всё тихо, второе — «где же Шура?». Очуховшийся второй с арматурой, кинулся на Аркана. Это были последние минуты его жизни, он оказался проткнутым и пригвождённым своей же арматурой, к деревянному основанию электрического столба.
— Неееееетттт!!! — услышал Аркан, сдавленный, крик из цеха. Его передёрнуло всем телом, это был голос Александры. Он рванул в цех… ************
— Богдаааноооввв!!! Аркадий Михаааалыыыыыч! — пропела шёпотом медсестра. Аркан вздрогнул, приходя в себя от дрёмы, которая незаметно овладевала им от воспоминаний. Он приоткрыл глаза. На краешке его кровати сидела, молодая симпатичная, из последней прибывшей партии пополнения стройки, медсестра Лида.