— Это зависит от меня. Не так ли, Мистер ФБР? Не так ли, Рэнди?
— Спроси еще у Бонни.
— Я спрашивал ее до вашего визита, но она молчаливая девочка. Не хочешь ли сказать что-нибудь, Бонни? Не хочет! Начнем отсчет времени.
— До чего? — спросила Миранда.
— До того момента, когда все кончится. И для упрямой Бонни, и для тебя, милая Рэнди, и для Мистера ФБР, и для меня…
— Ты не уйдешь отсюда живым. Ты — камикадзе.
— Не знаю, не знаю, — Макбрайд с сомнением покачал головой.
Удушающий аромат прелых, сгнивших и цветущих растений насыщал атмосферу наркотическим дурманом. Все начинало казаться нереальным, даже скорченная фигурка Бонни с руками, связанными за спиной, и стянутыми плотной петлей лодыжками.
— Тебе, Рэнди, не нравится, как я обошелся с девочкой? — продолжил Макбрайд. — Но я мог бы поступить с ней и жестче. Я только спрашивал у нее, разговаривает ли она с мертвыми, и не получил ответа. Она все молчит. Сначала я думал, что это Лиз со своими дурацкими гаданиями нащупала тропинку… туда, где мертвецы сходятся, и подслушала их болтовню. У нее в кофейне мои избиратели в один голос толковали об этом. Я решил, что она помогла вам найти тело Стива, но… Лиз была ни при чем. Бедняжка Лиз!
— Ты уже совершил большую ошибку, Джон. — Миранда сама удивилась, как может она вести переговоры с безумцем. — Не соверши еще одну.
Он словно бы не услышал ее.
— Я не хотел убивать и даже обижать Лиз. Мне она нравилась, как и почти всем в нашем городе. Но какой у меня был выбор? Я с ней обошелся по-хорошему, ничего не забрал…
Он оправдывался и хотел, чтобы Миранда учла его искреннее раскаяние и тактичность в обращении с трупом жертвы.
— Ни кусочка мяса, ни хрящика, ни капельки крови? — Миранда решила испробовать иронию в качестве психологического оружия. — Как великодушно с твоей стороны, Джон!
Однако Макбрайд был непробиваем.
— Ты не понимаешь меня, Рэнди. — Он укоризненно покачал головой.
— Так заставь меня понять! Втолкуй мне, чего ты хочешь, что тобой движет. — Миранда говорила все громче, отвлекая внимание Макбрайда на себя.
— Ты — коп и знаешь, как преступник прячет концы в воду. Лиз была тем концом.
«Он зациклился на убийстве Лиз. Ну и слава богу! Бедная Лиз! Она нас, кажется, выручит после своей смерти», — подумала Миранда.
— Но оцени, Рэнди, мою проницательность, мою способность мгновенно исправить ошибку раньше, чем раскачаются ваши медленные мозги. — В подтверждение своих слов Макбрайд толкнул подвешенное тело Бонни. — Вы все так тяжелы, пока из вас не выкачаешь кровь, уберешь мозг, срежешь мясо и высушишь кости.
— Простите, сэр! — вмешался Бишоп. — Вы говорите о каком-то научном эксперименте?
— Вас это интересует?
— Да. Даже перед лицом, как я понимаю, неизбежной смерти. Что вы ищете? Душу? Чтобы, поймав ее, законсервировать в банке? Или источник жизни, заставляющий клетки расти и преображаться в различные формы? Прежде чем вы меня убьете, я хотел бы узнать, чего вы достигли… Ну и, конечно, каким путем. Ведь вам, к сожалению, в любом случае не светит Нобелевская премия, и ваша истинная биография останется в тайне. Мы трое — последние слушатели вашего рассказа о себе, других не будет.
Макбрайд поддался на приманку, как почти всегда бывает с теми, кто уверовал в свое великое предназначение, но страдает от отсутствия внимающих ему слушателей. Он заодно с теми, кого держал на прицеле, ощущал себя на пороге смерти, ведь иного выхода не было. Так почему бы не поговорить всласть?
— Рэнди, зачем твой приятель меня провоцирует? У меня и так нервы на пределе. Я знаю, что ты хочешь перехитрить меня, Рэнди. Ведь я, по-твоему, доверчив и был таковым… пока любил тебя. Сейчас я уже перестал любить. Я даже себя не люблю.
— Это страшно, Джон, не правда ли? Оказаться в пустыне, где нет любви. Как там? Песок и камни? — спросила Миранда.
— Да, но зато там озаряет знание… и свобода эксперимента. — Он мягко, почти нежно коснулся связанной Бонни. — С Лиз я промахнулся, но это уже прошлое, время не повернешь назад. Но эту ошибку нельзя счесть непоправимой. От Бонни я добьюсь ответов на все мои вопросы.
Вопль ужаса Миранда подавила в себе.
— Ведь если она может разговаривать с мертвыми, — продолжил Макбрайд, — то какое широкое поле деятельности открывается для новаторских исследований! Вокруг меня скопилось много субъектов, с которыми стоило бы переговорить, узнать, как идут дела на том свете.
— Тем более что вы их неплохо знаете, мистер Макбрайд. С некоторыми даже близко знакомы… И с их родителями, — вмешался в беседу Бишоп.
Макбрайд воспринял его замечание без всяких эмоций.
— Что вам сказать? Некоторых я жалел. Но Адам был мерзкий парень, скользкий проныра, и, рано или поздно, его все равно ждал плохой конец. А вот Линет мне нравилась… но ей трудно жилось.
— И ты ее избавил от этих трудностей, — заключил Бишоп. — Какой благодетель!
— Я не мог ее отпустить. Она ведь знала меня. Но я постарался, чтобы она не страдала.
— Этим ты, Джон, надеешься обеспечить себе в аду уголок попрохладнее? — сказала Миранда. — Зря надеешься.
— Ты все еще никак не поймешь, Рэнди. — В Макбрайде вспыхнуло раздражение. — Наука требует жертв. Я занимался научными исследованиями.
— Изучал, как человек умирает?
— Предмет этот малоизученный и весьма интересный.
— Было бы благороднее, Джон, изучать его на себе.
— Не язви, Рэнди. Каждый человек вправе осуществлять свою мечту, свое предназначение. Я собирался стать врачом, но идиоты в колледже сказали, что мой умственный уровень не позволяет мне заняться этой профессией. Я обошел их. Я не лечу, а пролагаю дорогу в будущее врачевания.
— Вы уже многого достигли, — согласился Бишоп. — И меня лично ваши достижения заинтересовали. Но кое-что в ваших методах озадачивает. Зачем вы, например, откачиваете кровь?
Макбрайд охотно пояснил:
— Я искал простейшие способы консервации извлеченных органов и мускульной ткани и считал, что кровь послужит самым лучшим консервантом. Так и оказалось, но только при добавлении неких химикатов, что есть мое первое и, не постесняюсь сказать, немаловажное открытие.
Бишоп серьезно воспринял это заявление.
— И применение этих химикатов сопутствует старению костной ткани? Я уже раньше был близок к такому выводу, а вы его сейчас подтвердили. Жаль, что мы встретились в такой ситуации. Вообще-то мы с вами, мистер Макбрайд, в одинаковом положении. Оба ходим по лезвию бритвы.
— В чем же мы схожи? — полюбопытствовал Макбрайд. — За вами — ФБР, а я одиночка.
— За нами обоими сейчас только ад. Но даже на пороге, который мы скоро перешагнем, я остаюсь исследователем и задаюсь вопросами, на которые только вы можете ответить.
— Задавайте свои вопросы, — самодовольно улыбнулся Макбрайд.
— Сперва они будут касаться расследования, которое я по долгу службы провожу, — приступил к заранее составленной речи Бишоп. — Вы начали свои эксперименты над костями Адама Рамсея. Были к тому какие-то особые причины?
Макбрайд пожал плечами:
— Да нет… Просто он мне под ставился, когда меня осенила эта идея. А парнишка меня раздражал.
— Он вас шантажировал?
— Сначала мелькал перед глазами, совал свой нос куда не следует. Потом выкрал у меня нож и банку с образцами.
— Вы обработали его по всей науке, но парень не указал, где спрятал вещи. Крепкий орешек!
— Ошибаетесь. Он спятил сразу, как только я обратился к нему с вопросом Трусишка. Слизняк. Его мозг умер раньше, чем тело.
— Но вы остались ни с чем. — Бишоп повысил голос, и это подействовало на Макбрайда. Он чуть сник.
— Да, вы правы. Меня беспокоило, что какая-то принадлежащая мне вещь находится неизвестно где.
— Но свои исследования вы продолжали?
— Неужели какой-то сопляк может переступить дорогу гению?
— Конечно, нет. Он обязательно окажется в проигрыше.