Дверь в кабинет открылась, и старший офицер полиции попросил собеседника Джона и его жену войти.
– Держу пари, мы ничего не добьемся, – прошептал турист, подмигнув Джону, и вместе с женой вошел в кабинет.
Дверь за ними закрылась. Джон погасил сигарету и закурил другую. Им овладело странное чувство нереальности. Что он здесь делает, какой в этом смысл? Лоры уже нет в Венеции, она исчезла, возможно навсегда, с этими дьявольскими сестрами. Ее след никогда не отыщется. И подобно тому, как они вдвоем придумали фантастическую историю про близнецов, когда впервые увидели их на Торчелло, вымысел с устрашающей логичностью обретал основание в реальном факте: эти женщины – переодетые мошенники, преступники, которые завлекают доверчивых и простодушных, обрекают их на страшную участь. Возможно, они и есть те самые убийцы, которых разыскивает полиция. Кто заподозрит двух пожилых, респектабельного вида женщин, живущих в каком-нибудь второразрядном пансионате или отеле? Он, не докурив, затушил сигарету.
Да, подумал он, так и начинается паранойя. Так люди и сходят с ума. Он бросил взгляд на часы. Половина седьмого. Лучше отказаться от заведомо бесполезных попыток найти ответ в полицейском управлении и сделать то единственное, что подсказывает здравый смысл. Вернуться в отель, позвонить в школу в Англии и узнать последние новости о Джонни. Он ни разу не вспомнил про бедного Джонни, с тех пор как увидел Лору на vaporetto.
Слишком поздно. Дверь кабинета открылась, и оттуда вышла супружеская пара.
– Обычная дешевая трескотня, – вполголоса сказал Джону муж. – Они сделают все, что смогут. Надежды мало. В Венеции так много иностранцев, и все они воры! Все местные безупречны. Им просто невыгодно обворовывать гостей. Ну, желаю, чтобы вам повезло больше.
Он кивнул, его жена улыбнулась, слегка поклонилась, и они ушли. Джон проследовал за полицейским офицером в кабинет.
Начались обычные формальности. Имя, адрес, паспорт. Длительность пребывания в Венеции и прочее, и прочее. Затем пошли вопросы, и Джон, чувствуя, как лоб его покрывается испариной, пустился в бесконечное повествование. Первая случайная встреча с сестрами, встреча в ресторане, внушаемость Лоры в связи со смертью их ребенка, телеграмма о болезни Джонни, решение вылететь чартерным рейсом, ее отъезд и внезапное необъяснимое возвращение. Когда он закончил, то чувствовал себя таким изможденным, как если бы после приступа лихорадки проехал на машине несколько сотен миль без остановки. Опрашивавший его полицейский говорил на отличном английском с сильным итальянским акцентом.
– Вы говорите, – начал он, – ваша жена еще не вполне оправилась от потрясения. Это как-нибудь проявлялось во время вашего пребывания здесь, в Венеции?
– В общем, да, – ответил Джон, – у нее ведь действительно был серьезный срыв. Отдых, казалось, не шел ей на пользу. Ее настроение изменилось лишь вчера, когда мы встретили на Торчелло этих двух женщин. Напряжение как будто прошло. Полагаю, она была готова ухватиться за любую соломинку, и вера в то, что наша малышка беспокоится о ней, вроде бы вернула ее в нормальное состояние.
– Это вполне естественно в таких обстоятельствах, – сказал полицейский. – Но, конечно, телеграмма стала новым ударом для вас обоих?
– Да, вы правы. Поэтому мы и решили вернуться домой.
– Никаких споров по этому поводу? Расхождений во мнениях?
– Никаких. Полное единодушие. Я жалел только о том, что не могу лететь вместе с женой чартерным рейсом.
Полицейский кивнул.
– Вполне могло случиться так, что ваша жена внезапно потеряла память, и тогда встреча с этими двумя дамами могла быть воспринята ею как единственная связующая нить, и она кинулась к ним за поддержкой. Вы очень точно их описали, и я думаю, их нетрудно будет разыскать. А пока я советую вам возвратиться в отель. Мы свяжемся с вами, как только у нас появятся какие-нибудь новости.
По крайней мере, подумал Джон, в полиции поверили его рассказу. Не приняли его за чудака, который выдумал всю эту историю и понапрасну отнимает у них время.
– Вы понимаете, – сказал он, – я очень беспокоюсь. Что если у этих женщин какие-то преступные намерения в отношении моей жены? О каких только случаях не рассказывают…
В первый раз с начала их разговора полицейский улыбнулся.
– Прошу вас, не волнуйтесь, – сказал он. – Я уверен, что все объяснится.
Хорошо бы, подумал Джон, но, ради всего святого, – как?