— Котик, как ты сюда попал? Вошел в квартиру, а я не заметила? — Я вспомнила, что в двери я не входила. Вернее входила на руках Григорьева. Он-то и впустил чужого кота, решив, что пушистик мой.
Пушистый, здоровенный котяра потянулся и потерся шерстяным лбом о плечо, мягко боднул. На мое бессвязное мычание, хрипло «мрякнул» что-то на своем котовьем языке.
Классный кот, но не мой. У меня ни котов, ни кошек не было.
— Только вчера поставила крест на себе, а тут уже котика прислали. Оперативно работают, — сама не зная, кому, скорее всего мирозданию, адресовала свое удивление. — Мужиков бы так присылали подходящих…
— Тиша, отвали. Альбина Николаевна, как вы?
Не то чтобы я испугалась чужого голоса, но слегка удивилась точно.
— Григорьев, ты что здесь делаешь? — Я приподняла тяжелую голову, фокусируясь на источнике звука.
Вчерашний сисадмин переоделся в домашнее, устроился в кресле и прихлебывал из чашки, уставившись на меня. Я всмотрелась вполне себе симпатичные и даже мужественные черты лица, про себя отмечая, что «больше водки — симпатичнее женщина» работает только у мужиков. А у женщин: или тебе повезло и ты симпатичный, или ищи любительницу.
— Живу, — улыбнулся мне, кажется, Артур.
— У меня?! — возмутилась я наглости гостя.
— У себя, вообще-то, — уверенно так уточнил Григорьев.
Я обвела взглядом комнату, замечая другой оттенок стен, другие люстры и шторы. Отреставрированную лепнину на потолке и довоенный переплет окон.
Чувствовала себя Лукашиным, проснувшимся на полу в Ленинграде, и осознавшим, что он не в Москве. Одно отличие — я была одета. Понятно, что ничего такого между мной и Григорьевым ночью не было и быть не могло, если только он не оказался бы мерзавцем. Мне повезло.
— А я что делаю у тебя? В постели? — уточнила я, осознавая, что не помню, как в ней очутилась.
Офисная одежда была на мне. Артем снял с меня только пиджак и сапоги. Стало немного стыдно, что вот так опозорилась перед своим подчиненным. Не своим непосредственным, но все-таки.
— Спите, — выразил очевидное без подтекста, даже равнодушно Григорьев.
— Это с чего бы? Ты должен был отвезти меня домой… ко мне, — уточнила я, уже нормально садясь и пытаясь привести в порядок волосы.
Не особо, правда, стараясь. А чего мне теперь-то. Григорьев хорош. Внешне получше моих предыдущих будет… за исключением Кира. Но сейчас мне его мнение до фени. А раньше бы со стыда сгорела, что молодой интересный мужчина увидел меня не при марафете. А Григорьев интересный, потому как мне уже интересно какого лешего он притащил меня к себе домой. И вообще в Москве ли это его «к себе домой». А то мне, может, придется половину области отмахать, пока доеду. Завез в какую-нибудь Тмутаракань.
— Вы, Альбина Николаевна, уснули и так и не сказали свой адрес.
— А в паспорте посмотреть, конечно же, ты не догадался, — поддела его.
По его растерянному взгляду поняла, что не догадался. Но не показался мне Григорьев недогадливым простофилей. Чувствовала я пятой точкой умысел, а злой ли — этого не чувствовала. Перебивала боль в висках и общее похмельное состояние.
Кот Тихон мостился ко мне на колени, признав за часть мебели. Я только глянула печально на наглючего кота, давно уже махнув на такое поведение. Что делать, если все мужчины, не зависимо от расы и вида, ведут себя со мной крайне бесцеремонно. Кот приватизировал мои коленки, усиленно метя меня клочками шерсти. А его хозяин привез уснувшую от усталости женщину куда захотел, не спросив моего мнения. Если костюм я могу просто сдать в химчистку, то наглое отношение останется. Жаль, что нельзя вот так же мозги в химчистке почистить. Некоторым очень требуется.
— А мне мама не разрешала в чужих сумках и карманах рыться, — глядя честным взглядом, выдал Григорьев. — Привычки нет.
Ага, ну да… мальчик — мамин зайчик. Ладно, так и будем считать тебя дурачком, как ты пытаешься казаться. А мне лучше привести себя в порядок и исчезнуть. До моего дома тут рукой подать.
— Это кофе у тебя? Можно?
Ссориться — только время тратить, а мне еще домой добираться из… А где, собственно, я…. Привстав, глянула в окно… на одну из кремлевских башен. От центра в двух шагах. Хорошо ты устроился, Григорьев. Не знала, что у нас сисадмины столько зарабатывают? Может переучиться пока не поздно.
— Мое? Я еще не пил, — соврал он, я же видела, как отпивал. — Или вам новое сделать?
— Давай новое. Покрепче. Без сахара и сливок. А я пока в ванную, — уставилась на него вопросительно.