До того, как покинули залу, мы должны были попрощаться со всеми, с кем прежде общались, и я, стоя рядом с Брайсом, чувствовала себя несколько странно. Мы как будто были парой – друзьями, по меньшей мере, хотя он и не касался меня. Но энергия пламени обволакивала невидимо, согревала, словно плащ, и мне это нравилось.
– Тайлина, до свидания!
– До встречи в больнице, – отозвалась девушка с улыбкой. – Господин Лоэв, всего доброго!
– До свидания, госпожа Ведди.
Он поцеловал её руку, взял свою накидку, и мы вышли в прохладный сумрак ночи.
– Решили закаляться? – спросил Брайс.
– Просто торопилась и забыла плащ дома.
Тропа хорошо освещалась, но, чем дальше от дома, тем темнее вокруг становилось. Кучер почему-то не подогнал карету к гостевому выходу, и до неё ещё надо было добраться. Ветер не на шутку разбушевался, и я, пытаясь управиться со съехавшими заколками, увидела, что мужчина разворачивает тёплую полость. Всего мгновение – и он укутал меня, даже капюшон надел, и я рассмеялась из-под тяжёлой полости.
– Вам не кажется, что я стала похожа на гнома фуфырчатого?
Мало того, что плащ был мне чересчур длинным и большим, так я ещё и не видела ничего, но услышала тихий, ворчливый смех.
– Вам не нужно ничего видеть, главное, чтобы было тепло.
Земля внезапно ушла из-под ног, и я испуганно пискнула. Оказывается, Брайс решил добраться до кареты побыстрее, и теперь нёс меня на руках.
– Прежде так на юге похищали колдуний, – сказала я, пытаясь убрать с глаз капюшон.
– Ну, вот и считайте, что я нуждаюсь в помощи одарённой волшебницы.
Я всё-таки убрала тёмную ткань, и увидела, как поблёскивают во мраке его глаза.
– Вас нужно исцелить?
– Всенепременно, – отозвался Брайс.
Он поставил меня у ступенек кареты, подал руку, чтобы залезла и не споткнулась, а затем сел сам. Его красавцу вороному предстояло бежать следом.
– Вам не будет холодно? – спросила я, когда карета тронулась.
– Мода диктует многослойность, и мне вполне хватает рубашки, жилета и сюртука.
– Хорошо, и благодарю вас за заботу. Волнение делает меня рассеянной.
– Значит ли это, что вы избрали не ту профессию? – спросил он.
– Удивитесь, но, когда кого-то лечу – я абсолютно спокойна. Будь это обычный вывих или открытый перелом – не важно.
Брайс улыбнулся и настроил фонарик так, чтобы тот горел поярче.
– А позвольте задать вам вопрос, Юна.
– Конечно.
– Как проявляется вариативность вашей магии? Я слышал от Эдвира, что вы лечите не как другие.
Я кивнула.
– Большинство целителей используют силу окружающей магии, а как дополнение – зелья и эликсиры. Этот вариант воздействия имеет много плюсов, но у него есть и значительный минус – если концентрация волшебства низкая, лечение будет малоэффективным. Я, когда воздействую на рану, использую собственные запасы силы. Благодаря такому подходу, я также научилась находить в энергиях людей дисбаланс, и, сопоставляя внутренние связи, вычислять болезни на ранней стадии.
– Но ведь лечение с помощью личной магии не идёт на пользу вашим собственным энергиям.
– Верно, но только если не знать меры. Довольно трудно иссушить собственную силу до дна. Такое возможно в том случае, если человек умирает, но не факт, что, спасши его жизнь, я не отдам свою.
Брайс нахмурился.
– Вы бы пошли на это, Юна?
– Ради тех, кто мне дорог – несомненно! А вот с незнакомыми людьми не знаю, как повела бы себя. У меня есть обязательства перед родителями… Я не могу их бросить.
Он смотрел пытливо, и я понимала, что чтение мыслей выдало бы меня с потрохами. Как хорошо, что эта наука была на Севере под запретом! Брайс стал расспрашивать о моей семье, и мне нравилось его искреннее любопытство. Он и сам охотно рассказывал об отце, а вот о матери я даже не пыталась выведать.
Внезапно раздался крик кучера, карета вздрогнула, и резко накренилась вперёд. Меня буквально выбросило со скамьи под ноги Брайсу, да не просто к его коленям – а прямо между них. Получилось, что я боднула его в пах, и наверняка чувствительно… В следующий миг нас встряхнуло и подбросило, и я почувствовала, как меня обхватили большие и надёжные руки. Некоторое время мы бешено раскачивались между сидений, и я боялась, что прямо сейчас отвалится колесо, но карета постепенно замедлилась. Кажется, пронесло…
Я подняла голову, и встретилась глазами с Брайсом, который всё ещё обнимал меня. Подобной неловкости и стыда никогда в жизни не испытывала!
– Простите, – выговорила я, пытаясь подняться, и удивилась, услышав хриплый мужской смех.