Адреналин - еще одна популярная зависимость общества. И я давно попал под ее влияние. Острые эмоции зачастую бодрят почище любых побочных веществ. Если сейчас я не мог позволить себе ходить по краю и всерьез играть с огнем, то суррогатом, вызывающим будоражащее напряжение мышц и выброс адреналина в кровь, вполне выступали фильмы ужасов или комнаты страха, куда я порой заглядывал за эмоциональной разрядкой. С другой стороны, такие комнаты и лабиринты основательно тренировали слух и интуицию, что может сильно помочь во время ночных прогулок по городским закоулкам. В отличие от Фостера и многих своих приятелей, я не имел машины и в возможных случаях предпочитал передвигаться пешком, нежели насиживать геморрой, утопая в мягких сидениях.
Последний, но весьма существенный момент: мне искренне нравилось видеть слабость Валери. И она тоже это прекрасно понимала. Лишь в критических ситуациях она могла позволить себе стать слабее, укрыться под защитой того, кому безоговорочно доверяет. Чем я бессовестно пользовался.
То из многого, что я любил в Валери - продуманность во всем. Она никогда не попадала в глупые или неловкие ситуации, даже в самых неоднозначных случаях будто заранее предугадывая слова или действия оппонента. В большинстве случаев именно это помогало ей выходить сухой из воды, когда рядом не было поддержки в лице меня или Винсента, с которым Валери знакома едва ли не с пеленок. Поначалу я даже ревновал их способность понимать друг друга с полуслова, но вскоре решил, что вполне способен добиться такой же ментальной синхронизации. И с каждым днем это удавалось мне все лучше.
Я был абсолютно уверен, что лабиринт мы пройдем без приключений. Те посредственные актеришки, коих набирают зачастую из студентов театральных университетов, едва ли способны нагнать сильный ужас даже на неискушенного счастливчика, решившего проверить стойкость своей нервной системы. Вероятно, мне еще предстоит выслушать ряд упреков, как только доберемся до выхода, но все они будут считаться необоснованными, ведь на детском аттракционе реальная опасность никому не угрожает.
В очередной раз свернув за угол, я даже не стал оборачиваться, будучи в полной уверенности, что Валери следует за мной на расстоянии нескольких шагов. Впереди по-прежнему - непроглядная темнота. Касаюсь рукой стены и веду по стилизованной под камень отделке, чтобы иметь хоть какой-то ориентир, совершенно не смущаясь, что где-то рядом может стоять очередной липовый мутант. Скучающим жестом пробегаю пальцами по стене и внезапно погружаюсь ими во что-то теплое и склизкое.
- У-р-ф-ф... - раздраженно выдохнул я и поднес испачканные пальцы к носу, в надежде, что эта пародия на эктоплазму хотя бы не воняет. Предвкушая неизбежное омерзение, втягиваю воздух и с удивлением чувствую запах вишневого сиропа с примесью латекса. Дешевая бутафорская кровь, что б ее... Решив, что стоит предупредить Вэл о возможных сюрпризах, я вытер ладонь об штаны и, обернувшись, выкрикнул в полголоса:
- Не трогай стены, они вымазаны какой-то дрянью!
Ответа не последовало. Я напряг слух, ожидая хотя бы банального «Угу», в знак того, что меня услышали, но вокруг лишь царила давящая тишина.
- Вэл?
Если она решила меня испугать, то затея заведомо провальна. Меня уже начинает раздражать этот лабиринт. Делаю несколько шагов назад и неожиданно слышу какую-то возню, а затем приглушенный крик Валери:
- А-АЛЕКС! Помоги мне!
О, Господи... Я молнией рванул обратно в глубину лабиринта, вслепую выставив руки перед собой. Быстрее, чем успел осознать, что происходит, с размаху влетаю в чью-то крепкую фигуру, свалив ее с ног. Послышался звук глухого удара и нецензурная еле-связная брань на уровне пола. Наплевав на правила, выуживаю из кармана сотовый и на полную яркость включаю подсветку. Голубоватое свечение экрана рассекает темноту словно клинок, выхватывая насмерть перепуганное лицо Валери и липкие комки искусственной паутины, облепившей серые гипсокартонные стены. Направляю экран вниз, ожидая увидеть очередное нерадивое пугало, но у моих ног, обхватив руками колени, сидит обычный парень, аутично покачиваясь взад-вперед. На вид ему можно было дать около двадцати пяти, но выглядел он откровенно хреново: спутанные всклоченные волосы, бледная кожа с зеленоватым оттенком, иссохшие потрескавшиеся губы и пустые глаза с залегшими под ними тенями. Один только пустой взгляд легко выдавал в нем торчка со стажем. Долбанные, не знающие меры, кокаиновые наркоманы - самый жалкий вид из существующих. Более унизительно, наверное, только подсесть на сироп от кашля, испытывая натуральную ломку каждый раз, как в доме закончится последняя упаковка Найквила. Я брезгливо поморщился и свободной рукой притянул к себе девушку, поглаживая ее вьющиеся волосы.