Винс, в миг вернувший свой естественный чуть раскрасневшийся цвет лица, украсив подзаборную брань впечатляющими эпитетами, добавил:
- Отдаю за тебя голос в номинации "Приз зрительских симпатий", чувак.
Патрик, чье лицо не выражало ни капли серьезности, хохотнул:
- Как же мне нравится обламывать людям кайф. Вы далеко не первые, кто дергается от незапланированного рейда, - тут он прищурился, с особым интересом разглядывая неприлично-розовое платье Винсента с обилием рюшей и оборок. - А с тобой что, Фостер? Мужских костюмов в прокате не осталось?
- Все в порядке. Сегодня он доказал всем, что ему не «слабо», - широко улыбнувшись сообщил я, похлопав друга по плечу, украшенному рукавом-фонариком.
- Просто у кого-то слишком извращенная фантазия, - ответил Винсент, искоса глянув на Валери. Патрик показал ей большой палец в знак одобрения и плюхнулся на диванчик рядом, с наслаждением затягиваясь выуженной из нагрудного кармана самокруткой.
Теперь я окончательно успокоился.
В чиллауте становится темнее. Периодические яркие вспышки прожекторов распадаются искрами над нашими головами. И впервые за последнюю неделю я чувствую настоящее блаженство, находясь здесь и сейчас в окружении самых близких людей в этом чертовом мегаполисе. Эйфория накатывает незамедлительно, окрашивая Midnight сочными красками. Мне хочется вопить от радости и во что бы то ни стало поделиться ею со всеми.
- Я так люблю тебя, Вэл... - прошептал я на ухо девушке, прижавшись к ней всем телом, чуть прикусив ее за мочку. В такие моменты каждой клеточкой тела я чувствую, что мы - единое целое, а все остальное - лишь блеклая, малозначимая декорация.
- Знаю. И я тебя, - она легко коснулась своими губами моих, постепенно превращая дразнящий поцелуй в возбуждающе страстный, лишая меня остатков кислорода. - Эта ночь наша?
- Как и все последующие, - едва ли не со стоном отрываясь от ее сладких губ, пообещал я.
Находиться в окружении посторонних, когда мир в геометрической прогрессии сужался до нас двоих, не было никакого смысла. Спор выигран, лабиринт пройден. Хэллоуин можно считать удавшимся, если завершить его одной чувственной деталью.
- Давай исчезнем, - промурлыкала девушка, обвивая руками мою талию.
- Да уж пожалуйста, голубки. Избавьте нас, брутальных самцов, от ваших телячьих нежностей, - повысив голос, со смехом прокричал Патрик, разрушая нашу идиллию, в то время как Фостер изображал рвотные позывы. Я добродушно рассмеялся в полный голос - какие же они все-таки идиоты.
- Принцессам не пристало блевать на платье при подданных!
- Повелеваю: закройся, - обведя перед моим лицом круг средним пальцем, манерно-капризным тоном провозгласил Фостер, и мы дружно прыснули со смеху, привлекая внимание соседних столиков.
- Пожалуй, пойду выплесну свое отношение к твоим требованиям в более подходящем для этого месте.
У меня не было желания выслушивать плоские, как и его мышление, шутки Винсента. Подав знак Валери, что вернусь через несколько минут, я направился в сторону узкого коридорчика, ведущего к туалетам, которые на своем веку повидали больше, чем телезрители самого рейтингового реалити-шоу: скандалы, измены, драки - малая часть того, чему может стать свидетелем любой постоялец клуба. Разве что трупов здесь еще никто не находил - для желтой прессы это стало бы великой сенсацией и в то же время грандиозным скандалом для учредителей Midnight, чья репутация пропорционально равна количеству вложенных денег в свое порочное детище. Подозреваю, в особо пикантных случаях администрация оперативно скрывала улики, а тела растворяла химикатами (что вполне объяснило бы ежемесячную сводку пропавших безвести), но эта догадка была лишь плодом моей воспаленной фантазии. Хотя... Все случается впервые.
Я толкнул дверь с изображением треугольника, перевернутого острым углом вниз, но она не поддалась, раскрывшись лишь на дюйм. Я толкнул снова, но дверь будто что-то удерживало с внутренней стороны. Черт, неужели нельзя найти более пристойного места для удовлетворения животных инстинктов?
- Эй, вы там! Прервитесь на минуту и дайте спокойно поссать! - крикнул я в щелку, в полной уверенности, что кому-то в очередной раз приспичило быстро перепихнуться, не выезжая за пределы клуба.
Ответа не последовало, как не было слышно и звуков типичной для таких случаев возни. Потеряв терпение, я толкнул дверь изо всех сил, чуть не отбив ладони, и она, наконец, поддалась, с шуршанием сдвинув нечто тяжелое, подпиравшее металлическое основание. Сплюнув проклятия в адрес анонимных нимфоманов, я протиснулся в маленькое помещение, и тут уже выругался в полный голос, увидев, что подпоркой был не предмет, а чье-то едва живое тело. На кафельном полу, свернувшись в позу эмбриона, не шевелясь лежал незнакомый парень. Его длинные спутанные светлые волосы прилипли к потному лбу, а трехдневная редкая щетина была щедро украшена остатками рвоты, основная часть которой густым вонючим месивом растекалась под раковиной. Решив, что парень изрядно обдолбался, я собрался было наскоро привести его в чувства, но заметил тянущуюся из ушной раковины струйку бордовой крови. Твою ж мать... Он не может быть мертв! Сглотнув подкативший к горлу ком, подрагивающей от волнения и еще большего омерзения рукой, я закатал рукав замызганной рубашки незнакомца, намереваясь прощупать пульс. Его рука была слишком холодной для живого человека, но я тешил себя отдающей идиотизмом мыслью, что она всего лишь охладилась от кафеля. Желудок сдавило новым спазмом, заставив меня задержать дыхание, пока тошнота не отступила. Каким образом он умудрился откинуться? Здесь сложно достать тяжелые наркотики, не говоря уже о смертельных дозах. Midnight себе не враг. С шумом выпустив воздух из легких, я не мог отвести взгляда от вздувшихся на руке вен, на которых не было ни единой отметины. Тогда откуда...?