— Может, ты что-то сделала или сказала не то?
— Да мы рты раскрывали только для поцелуев или ора-льных ласк, какая уж тут болтовня.
Мария явно раздосадована. Пусть она уже и не выглядит такой забитой, как до рассказа, но в глазах девушки ни капли надежды на лучшее — они погасли, как гаснут свечи даже на малом ветру. Когда она была с Александром, ощущала себя игрушкой. В какой-то момент ей это даже нравилось, особенно при се-к-суальных играх: Б*ДСМ стал смыслом жизни. Теперь же Солнцевой кажется, что она кукла, которую Танк поимел, а затем скинул бабла на починку. Правда денег было куда больше, чем нужно для банальных пластыря и клея.
— Я поговорю с ним. Или Анатолия заставлю. Не дело это, так обращаться с партнершей. Думала, он куда благороднее, — Переверзева разочарована в своем знакомом.
Мария качает отрицательно головой.
— Ни в коем случае. Иначе я буду выглядеть, как протеже, что сама не способна ничего сделать.
На том они и сходятся, но Анастасия своей подруге чуть ли не на крови клянется в том, что в обиду больше не не даст. Даже добавляет, что, если случится нехорошее, понадобится помощь или банальный разговор, то две дома Переверзевых для нее всегда открыты, она может приехать в любой момент, даже среди ночи. Когда Анатолий заезжает за женой, Солнцева решает, что больше не хочет их напрягать, поэтому отказывается от того, чтобы её подвезли до квартиры, и, попрощавшись, отправляется в метро.
Толпа сегодня студентку раздражает, ей все вокруг и потом воняют, и болтают громко, и даже дышать слишком явно. «Как же достала меня столица», — смотрит на людей с ненавистью. И тут же одергивает себя — плохое настроение еще не повод так обращаться с другими. Она не понимает, что с ней происходит. Как из веселой и жизнерадостной девушки, любящей весь мир, она превратилась в такую депрессивную? Неужели Александр оставил настолько чувствительный след в её душе?
«И как я только могла говорить, что люблю его? Поразительно, какие глупости совершают из-да слепой веры в человека. И ведь не будь у меня такой подруги, как Настя, вполне возможно, что так и не выбралась бы из сетей этого мерзкого садиста. Надо Бога поблагодарить за то, что познакомил меня с ней», — думает она, выходя на нужной станции.
Забегает в магазин — в холодильнике шаром покати, а после, с чувством выполненного долга, заходит к квартиру, которую нашла, съехав от безумно влюбленной парочки. Это жилье куда лучше предыдущего, первого, и за это стоит сказать спасибо Анатолию. Тот не пожалел денег в подмогу, оплатив сразу несколько месяцев, наверно, считает Маша, чтобы побыстрее от нее избавиться, но она не жалуется: здесь просторно и уютно, есть застекленный балкон, на котором так приятно проводить вечера с чашечкой чая, и огромная ванная комната, где не приходится локтями толкаться то об раковину, то об стену, ставя стирку.
Именно на балкон девушка и идет. Открывает окно, впуская свежий воздух, и бухается в кресло, утопая в его мягкости. С улицы раздается пение птиц и запах булочек. Наверно, кто-то из соседок решил себя и домашних побаловать. И Маша хочет было уже прикрыть глаза и подремать в спокойствии, когда слышит звонок в дверь.
Глава 64. Так много и так мало
Усталость застилает разум Марии, иначе как объяснить то, что она захлопывает дверь перед Андреем, едва его за ней видит? Поворачивается к ней спиной, прислоняется, сползает в такой странной позе на пол. И пока сидит, слышит теперь уже куда более громкое стучание. Кажется, Танк не намерен уходить так просто отсюда, даже не поговорив.
— Открой, Маша, открой эту дверь сейчас же, — неистово кричит мужчина. Солнцевой кажется, что тот сейчас всех соседей переполошит, но Танка это, видимо, не смущает. — Ты хочешь, чтобы я тут концерт устроил?
«Ну как же, будто он на это способен», — Мария ни разу не видела, чтобы Андрей проявлял излишние эмоции, а тут вдруг изменит собственным принципам. Да быть того не может!
— Уходи, — шепчет девушка, понимая, что ее невозможно расслышать по ту сторону толстой металлической двери.
Но, удивительное дело, Танк слышит, потому отвечает:
— Впусти меня. Поговорим, как взрослые люди. Это нужно не только мне, но и тебе.
И вновь колотит, похоже, что ногами. «Кажется, особого выбора у меня нет, чего доброго еще чего натворит», — Солнцева принимает единственно правильное в этой ситуации решение. Поднимается с холодного пола, щелкает замком. Танк сразу же ставит ногу в щель, наверно, посчитав, что его собеседница может и передумать запускать внутрь. Затем уже и полностью оказывается в прихожей.
Скидывает ботинки, располагает их на полке аккуратно, ветровку вешает на крючок. И только после этого осматривается по сторонам, явно пытаясь запомнить все детали убранства, ведь в прошлые разы, когда Танк был в этой квартире, ему не нужно было этого делать — они с Машей слишком уж увлекались своей страстью. Теперь, получив возможность, мужчина ее не упускает. Хочет идти уже дальше, по коридору в гостиную-комнату, но Солнцева его останавливает.
— Ты не у себя дома, чтобы бродить, где вздумается. Иди на кухню, если не забыл ее расположение.
В руках у Андрея пакет, который тут же разбирает, оказавшись в нужной комнате. Выставляет на стол бутылку вина, пирожные в замысловатой упаковке.
— Только не говори, что приехал меня банально покормить. Ни за что в это не поверю, Андрей Алексеевич, — называя недолюбовника по отчеству, Маша пытается эмоционально от него отдалиться. Ведь предательское тело помнит, как ему было хорошо с этим партнером, а доводы разума слушать не хочет. — Советую побыстрее сообщить, что вам собственно нужно, и уйти.
Присев на стул, Танк рассматривает уже не обстановку, а ту, кто скрашивал ему ночи. Смотрит так внимательно, что девушке становится не по себе. Она передергивает плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения — взгляд у мужчины очень тяжелый. «Никакой он не финансист. Тут явно чувствуется военная выучка», — внезапно понимает Солнцева, озаренная внезапно осознанием. Ну да, кто бы сомневался, особенно, если учесть, какие «друзья» есть у Танка из типа «охранного» агенства по рассказам Анастасии.
— Покормить конечно хорошо, но я пришел поговорить. Серьезно. О том, что сделал.
— Еще скажи, что не хотел.
— В тот момент как раз-таки хотел. Не буду кривить душой, — губы Андрея кривит горькая усмешка. — ты мне понравилась только в физическом плане. А вот эмоционально я подумал, что ты одна из тех, кто ищет себе местечко потеплее, слишком уж неоднозначные поступки ты совершала до встреч со мной.
— Это в любом случае тебя не касается.
Мария негодует. Да кто он вообще такой, что ее в чем-то обвинять. Она не шл-юха, не рабыня, не игрушка, просто молодая девушка. А молодым, как известно, свойственно ошибаться. И она не намерена выслушивать обвинения от того, у кого у самого рыльце в пушку, даже в густой шерсти. О чем и сообщает гневной тирадой. После, пытаясь отдышаться, девушка тяжело садится прямо на пол, не желая разделять стол с Танком — это выше ее сил.
— Я тоже ошибся. Теперь я это вижу. После того, что мне рассказал Анатолий, уже не думаю, что с тобой что-то не так. Просто предпочитал закрыть глаза на очевидное и приравнять тебя к другим. Это было неправильно, признаю.
— Как будто мне от этого легче, — едва начавшая пропадать истерика вновь настигает Солнцеву. Ее настроение меняется со скоростью света.
И это странно, ведь даже Александр не мог вызвать у студентки такую бурю эмоций, как не старался.
— Ты что-нибудь чувствуешь ко мне, кроме ненависти? — будто прыгает с места в карьер, задавая этот вопрос, Танк. — Если чувствуешь, то давай начнем все заново? Откатим события назад, забудем обо все. Я знаю, что мы можем. И у нас получатся хорошие отношения. Иначе бы кто-то свыше не свел бы нас вместе.
— Насмотрелся на семью Переверзевых, да? — она кивает сама себе, убеждаясь в мыслях. — Тут и гадать не нужно. Пустые мечты.
— Нет, — теперь мужчина чуть ли не рычит, готовый отстаивать собственную точку зрения до победного конца. — НЕТ!
— Ну еще побей меня за несогласие.
Она смеется, хохочет во весь голос. Что это за невезение, если на пути Марии вновь встречается мужчина-тиран, считающий лишь собственное мнение правым?! Она уже и не удивится, если прямо сейчас он встанет, побьет ее, срывая злость, а потом, нагнув прямо над столом с пирожными, тра-хнет ее, ни капли не заботясь об ощущениях от соития партнерши. От одной только мысли об этом Солнцеву пробивает дрожь страха. Он сжимает ее сердце в кулак, не давая сделать такой необходимый вздох, чтобы насытить кислородом голову, внезапно опустевшую от раздумий.
Но вдруг Андрей поднимается со своего места, оказывается рядом с ней. Заключает в объятия, нежно поглаживает по голове, стремясь успокоить. Ему не нравится видеть всегда жизнерадостную Машу в таком состоянии. Словно и не она это, а лишь тень от прежнего солнышка, светившего ему в самые тяжелые жизненные периоды. «Только я, как дурак последний, совсем этого не ценил. Ведь был же знак, мол, посмотри, как идеально она тебе в постели подходит, задумайся, но я этого не сделал. Глупец,» — теперь, держа в своих руках девичье тело, все еще подрагивающее от рыданий, мужчина корит себя последними словами, порицая изо всех сил.
Когда плач становится тише, Танк осознает, что уже немного осталось до нормального разговора. Хочет Мария того или нет, но он состоится, чего бы это не стоило мужчине.
— Ну как, хочется еще немного посопливить или хватит? — целуя в макушку, спрашивает у нее.
Маша шмыгает носом и просит пару кусков бумажного полотенца. Вначале шумно высмаркивается, а затем и умывается, ничуть не заботясь о макияже — его на лице почти и нет, да и мужчина видел ее несколько раз и с тушью потекшей, и помадой размазанной. Заодно и грязные чашки моет, внезапно увидев их в раковине, чего зря время терять-то. Именно тогда Андрей и заговаривает вновь, пока руки девушки заняты, она по крайней мере не надает ему оплеух. Это было бы совсем неприятно.
— Думаю, хватит, — подает студентка голос, все еще сомневаясь в том, что ей пришло в голову. Пока желает лишь послушать.
И он говорит. Долго распинается обо все, кроме самого главного: что же хочет от Марии на самом деле. И про свою дурость сообщает, и про то, как ему раньше с отношениями не везло, и как недавно понял, что семья в жизни любого человека чуть ли не самое главное. Будь Солнцева романтичной особой пятнадцати лет, уже бы растаяла, будто пломбир под полуденным летним солнцем, но опыт дает о себе знать.
— То есть, получается, ты пришел сюда не ради того, чтобы извиниться, а затем исчезнуть, а чтобы в очередной раз сообщить о своих хотелках, — презрение, вот что звучит в ее словах. Ну а как иначе, если мнения не спрашивают, сами какие-то планы строят, без участия Марии вечно. Это не то что оскорбительно, но очень обидно.
Хохотнув, Танк опровергает эти домыслы:
— Нет, о твоих. Раз уж ты не хочешь мне верить, значит, я должен сделать что-то, чтобы поверила, доказать серьезность своих намерений. Чего бы тебе хотелось?
— Прям вообще чего угодно? Ты учти, перед глазами у меня пример Насти. Та получила не только то, что пожелала, но еще и прилично сверху. Например, дом… Дом мне подаришь? — теперь Марии уже чуть веселее.
— У меня их четыре в собственности. В самых разных городах. Выбирай любой, что пожелаешь, тут же свяжусь с адвокатом и отпишу тебе его. И конечно же ничего не буду требовать в замен, это же подарок.
На лице у девушки воцаряется разочарование. Она-то надеялась сразу же после первого отказа отшить настойчивого ухажера. Не вышло. Значит, надо пытаться дальше.
— А еще у меня не совсем получается совмещать работу и учебу. Диплом мне надо получить, но вот на сидение над конспектами уходит так много времени, за которое я могла бы не лишнюю тысячу потратить, — тут она уже откровенно лукавит, ведь первое, чему научилась, приехав в Москву, так это делегировать свое время.
— Твой номер телефона мне известен, — достает сотовый из кармана Танк, щелкает по экрану пальцами, а следом Маша видит входящее сообщение от онлайн-банка. — Готово. Хватит на месяц?
Она глазам своим не верит. Сумма слишком велика даже для полугода, по крайней мере по ее меркам супер экономии.
— Теперь что скажешь? — на лице Андрея искренняя улыбка, он явно доволен своей шалостью. — Еще какие желания на данный момент есть?
Вопрос серьезнее, чем кажется. Мария-то привыкла в жизни довольствоваться малым. А тут вдруг такое изобилие ей на голову свалилось, что она и не знает, как им распорядиться. Но и сдаваться не хочет, это бы означало слабость, безволие. Прибегает к последнему аргументу:
— Я о тебе знаю только то, что чл-ен большой и все. Разве это дело?
— О, не волнуйся. У меня есть подробное досье на всех, кого я знаю, в том числе и на меня. Завтра привезу его: храню в бумажном виде и единственном экземпляре, дабы информация не попала в чужие руки и не навредила мне и моим близким. — И вновь эта насмешка в его глазах. Добрая, но слегка издевательская. — Что еще? Шмотки, еда, уб-ить кого-нибудь? Для меня это раз плюнуть, ты же знаешь. Поэтому не стесняйся, проси.
— Хватит. Пожалуйста, прекрати. В голову ничего не приходит! — Солнцева чуть ли не в отчаянии.
— Тогда я оставлю тебя. Отдохни, подумай хорошенько. Уверен, что еще найдется желаемое, которое самостоятельно осуществить не можешь. Тогда и сообщишь. Но прошу тебя…
— Все-таки просишь, — Маша была изначально уверена, что без «но» не обойдется. Так оно и получается.
— Просто говори со мной хотя бы раз в день. Не важно, звонком или смс-кой, просто не пропадай. Иначе буду волноваться. А мне лучше этого не делать.
Мужчина уходит, а девушке только и остается, что разбирать пакеты с едой, которые и так уже слишком долго стоят на кухонном фартуке. Там не только сладкое, но еще и фрукты, овощи, паста, разные соусы и джемы, красная рыба, сливочный сыр для нее и багет — финансист явно хорошо подумал над тем, как от души накормить ту, что ему нравится. Особенно Маше нравится полукилограммовая баночка красной икры, ведь в их семье это лакомство бывало крайне редко, по праздникам, и то не по всем. Потому, решив, что отрицать очевидное глупо, девушка в тот же момент делает себе бутерброды с ней.
Устроившись вновь на балконе, кутается в плед — за разговором и истерикой студентка и не заметила, что вечер уже наступил. Последние лучи солнца касаются ее лица, впрочем, не даря и капли тепла, лишь тусклый свет. На коленях Мария располагает ноутбук и открывает видеозапись последней лекции по макроэкономике. Пытаясь в нее вникнуть, поедает бутерброды, наслаждаясь свежим морским рыбным вкусом. Однако, мысли Маши заняты явно не тем, чем должны.
Она никак не может отделаться от ощущения, что все в ее жизни неправильно. Все происходит не в том порядке, как должно, и это лишь сильнее выбивает из колеи. Душевное равновесие, которое искала Солнцева долгое время, обрести так и не получается.