— Что случилось? — интересуется у супруга, когда тот открывает дверь с ее стороны и помогает выбраться. — Зачем они приезжали.
Мужчина молчит. Но все-таки, подводя к дверям возлюбленную, коротко отвечает:
— Лучше поговорим внутри.
Она сгорает от нетерпения.
— Ну сколько можно тянуть, а? — возмущается, когда Анатолий успевает ее и на диванчике разместить, и чаю горячего принести, и носки теплые на ножки натянуть. Как будто пытается оттянуть неминуемое. Это подбешивает, чего уж скрывать, однако, Настя знает, что понапрасну тот мучить неизвестностью не станет. Она уже привыкла доверять своему мужу. Но когда он еще и камин разжигает, молча, будто воды в рот набрал, уже не выдерживает.
— Говори уже. Хватит с меня. Сколько можно? Издеваешься что ли?!
— Ладно, раз так хочешь, то слушай. История с твоим преподавателем наконец завершилась. Его, как и должны были, нашли в нужном месте, в нужное время. Все подстроили так, будто пьяным сел за руль и разбился на выезде из города. Степень разложения скроет наличие некоторых травм, и см-ерть примут за естественное. Вот такое вот стечение обстоятельств, — Анатолий рассказывает, не смотря на девушку, боится увидеть страх в ее глазах.
Но он зря волнуется, ведь теперь Анастасия чувствует полное освобождение от своего прошлого. Больше ничто не давит ей на грудь. И нет страха перед теми, кто хотел ее уничтожить.
Эпилог
Её назвали Дарьей. В честь покойной матери Анастасии. На этом настоял Анатолий, решив хотя бы таким образом сохранить память о той, что так рано покинула свою семью, свою дочь. Когда он только берет новорожденную дочь на руки, смотрит на ее нежное маленькое личико, в голубые, словно вода, детские глаза, клянется себе, что ей никогда не придется пережить то, что пережила ее мать: «Что б мне пусто было, если позволю хоть кому-то причинить вред моей семье, даже Господа Бога не прощу!».
Теперь-то он осознает ту ответственность, что взял на себя, решив жениться и обзавестись ребенком. Нет больше желания пропадать на работе. Едва часы заканчиваются, как мужчина садится в машину и направляется домой, иногда по пути туда заезжая за вкусняшками. Больше никаких дополнительных проектов, из-за которых пришлось бы засиживаться допоздна, никаких командировок, если они длятся дольше пары дней. И самое главное — никаких ночных клубов. Он справедливо считает, что если позволит себе подобную вольность, то жена встретит его со сковородкой в руке.
Но вот Анастасия к изменениях в их семье относится совсем иначе. Освободившись от прошлого, она смело смотрит в будущее, строит планы и реализует их. Едва родив Дашуню, как нежно ее называет, тут же выходит на учебу, всего пару дней проведя дома, а дочь доверяет няне, которую выбрала вместе с супругом — пожилой женщине, Клавдии Павловне. Можно сказать, что та становится настоящей бабушкой и для новорожденной, и для ее родителей. Поэтому Настя со спокойной душой ходит на пары, зная, что дома в ее отсутствие не случится ничего страшного, а когда возвращается, всегда отпускает нянюшку отдыхать, а сама учит материал с ребенком на руках.
— Давай ее мне, — просит тогда Переверзев, зная, насколько устает его любимая.
Ему нравится возиться с малышкой. Годы ожидания дали о себе знать, и теперь Дарья для мужчины чуть ли не смысл жизни.
А еще Анатолию доставляет особое удовольствие наблюдать за метаниями своего финансиста, ведь Танку уговорить свою жена на ребенка пока так и не удалось. Наверно, все его везение вышло с согласием на свадьбу, и теперь судьба не дает ни малейшего шанса на то, чтобы Мария уступила. Смешно, конечно, особенно, если учесть тот факт, что ей и самой хочется последовать примеру подруги.
— Нет, ты представляешь, она на меня чуть ли не два пре-зерватива натягивает, лишь бы себя обезопасить. Еще и таблетки пьет, чтобы наверняка. Курам на смех, — жалуется в одну из посиделок Андрей, приехав в гости на шашлыки к своему другу.
— Надеюсь, тебе не пришло в голову проколоть их или же заменить противо-за-чаточные витаминками. Это было бы слишком эпично, — в ответ ему смеется Переверзев.
А Настя поддакивает, согнувшись от хохота:
— Я бы за такое из дома выгнала. Кстати, почему она не приехала с тобой? — смотрит подозрительно, не веря в то, что Маша пропустила бы по своей воле мясо и винные возлияния.
— Устроилась на очередную подработку, — Танк закатывает глаза, сам не понимая, зачем позволяет жене саму себя мучить. Денег у него достаточно, чтобы целый гарем обеспечить, не то что одну неприхотливую в жизни студентку. Но Маша упрямо продолжает работать, не желая зависеть от своего состоятельного мужа. — Сил моих уже нет с ней спорить. Однако, я верю в то, что однажды она наконец-то поверит мне и успокоится.
Марии тоже этого хочется. Но, не смотря на то, что она вышла замуж за Андрея, в ее душе все еще живет страх того, что тот может измениться, перестать быть тем, кем является, превратиться в очередного Александра. Да, мужчина выполнил все обещанное. Теперь у бывшей Солнцевой есть свой дом и приличный счет в банке лишь на ее имя. Но работу она бросать не хочет, справедливо рассудив: « За спиной мужа, как за стеной конечно, но свою финансовую подушку иметь надо».
Она и не замечает, как проходит время. Вначале неделя после бракосочетания, затем месяц, год. В погоне за независимостью жизнь проходит мимо нее, оставляя лишь учебу, се-кс и бесконечные волнения, что же делать, когда университет будет закончен.
О ребенке и уж тем более о детях ей подумать страшно. Вот родит она, и что дальше? Вдруг с ней или с Андреем что-нибудь случится? Люди нынче мрут, как мухи, никогда не следует зарекаться. Вот только Танк ошибается, ей тоже хочется. Хочется иметь того, кто будет любить ее безусловно, безвозмездно, отчаянно и навсегда. И это может быть лишь ребенок.
Наверно, Мария бы и дальше гадала, думала, размышляла и мучилась, если бы не воля случая. Так совпадает, что первую свою тошноту она чувствует прямо на вручении диплома о высшем образовании. Едва получает в руки заветные корочки, как, ничуть не смущаясь, скидывает туфли хитро улыбающемся Андрею и уносится в сторону туалетов. Едва успевает добежать до них, когда ее мучиться вырывает. И тут же спасительная рука мужа опускается ей на голову, подхватывает причудливо уложенные в прическу волосы, дабы их не запачкали.
— Если в этом виноват ты, то готовься к разборкам. Дома, — уточняет девушка, бессильно привалившись к белому фаянсу. Теперь ей не до размышлений о состоянии платья да и всего общего вида.
— О да, приму любую кару.
И именно по этой фразе девушка понимает, что беременна не просто так, супруг ее руку к этому приложил совершенно точно.
Она бл-ю-ет от души, выплескивая из себя вкуснейший завтрак. А после, когда перестает, ей уже не до ресторана, который она заказала заранее, желая там отпраздновать свой выпускной с близкими. Приходится вернуться домой.
Андрей, будто чувствуя свою вину, пытается обеспечить Маше комфорт: сам раздевает ее, помогает принять прохладный душ, чтобы смыть усталость, а после надевает на безвольную девушку ее любимую пижаму с медведями. Укладывает ее в постель, накрывая теплым одеялком и приносит освежающий мятный чай, который успокаивает разбушевавшийся желудок.
— Ты все молчишь и молчишь. Как мне это понимать? Обещала же чуть ли не уб-ить, — Танк не знает, как реагировать, когда никаких подсказок не дано.
— А какой смысл, если дело сделано? Доволен? Вижу, как светишься от счастья, негодяй.
На самом деле Мария злится. Еще сегодня утром она была просто выпускницей, а теперь, к обеду, стала матерью. Она еще не успела осознать, какая ответственность на нее свалилась. Но где-то в глубине души знает, что даст жизнь этому малышу. И не будет за него бояться, потому что отец его защитит в любом случае. Не важно, останутся ли они вместе с Андреем, тот не бросит своего ребенка никогда.
И это главное.