— Она умирала…
Поборов желание заавадить пол мира разом, Северус стянул с себя мантию. Гермиона, в отличии от него, совершенно не догадывалась, что должно было произойти в этих местах. А он знал и больше всего опасался за нее.
— Забирай мою мантию, — скомандовал он и добавил в ответ на немой вопрос в ее прекрасных глазах, — По твоей Они смогут найти тебя, моя же будет гарантией ее защиты.
Гермиона послушалась. Ребенок утонул в теплой черной мантии, а она сама окунулась в объятия своей. Стало в разы теплее.
— А теперь, мисс Грейнджер, вы побежите со всех сил и аппарируете отсюда как можно быстрее, иначе обещаю, и вы, и те два недоумка ужасно пожалеете. Вы — от гриффиндорского героизма, они – от кретинизма.
Девушка кивнула и услышала уже мягкое «Бегите», помчалась назад, посильнее кутаясь в мантию, которая путалась в ногах и постоянно мешала. Ветки били по кровоточившим царапинам на лице, но это не приносило особой боли. Северус жив, все идет по плану. От такой мысли на душе становилось легко. В ведьме пребывала огромная уверенность в успехе ее бегства. Не сразу услышался хрустящий снег, не только под ее ногами. Но даже если бы и услышался, это бы ее не спасло от быстрых преследователей.
Три тени лавировали между стволами деревьев. Гермиона вскрикнула, собрала все свои тощие силы и ускорилась. До аппарации оставалось несколько минут бега. Тени настигали. Тяжелыми и широкими шагами мужчины приближались к своей цели. Палочка, даже при большой удаче, помогла бы избавиться лишь от двух врагов - девушка знала свои возможности. Поэтому и бежала ловко.
Один пожиратель обогнал и попытался поймать ее, но Гермиона резко свернула. Снег хрустел, и с каждым новым шагом он заглатывал ее ноги все больше и больше. Как на дикого зверька, они вели охоту на девушку. О возврате к маршруту речи и не шло, ведьма бежала бесцельно, пытаясь аппарировать.
Белый свет.
Ведьма закричала. Вспышка круцио, полученного в спину, повалила ее. Все кости вывернуло на изнанку. Гермиона вопила, как маленькая лань, загнанная в угол. От боли катились слезы. Холодный снег резал нежную кожу лица. Девушку поволокли.
***
Большой темный зал встретил их мерзким холодом и запахом гниющей сырости. Мраку не удавалось скрывать облезлые обои, покрытые грибком, и грязный пол. Сотни пар глаз уставились на них. Гермиону пинком заставили встать на колени. Все тело изнывало от ломящей боли. По дороге мантия больно стянула руки, поэтому при первой же удачной возможности девушка избавилась от нее.
Как ни странно, ее не пытали, не насиловали и не издевались. Просто небрежно приволокли. А это было куда страшнее сотен круцио и моментальной смерти. Ей готовили что-то особенное. Хуже всего, если она послужит приманкой в ловушке для Гарри или Северуса. Нельзя этого допустить.
— ООО, Грязнокровка Северуссса, — раздался эхом противный голос, —Подружка Гарри Поттера… Почему же она такая помятая, а?
— Мой господин, — шагнул вперед упивающийся, чтобы отчитаться, но Темный Лорд прервал его. Наверное, остановил знаком руки, ведь Гермиона не поднимала глаз. Воландеморта она уже видела, а смотреть на безликие рожи пожирателей не имело никакого смысла. Гермионе вспомнился один из ночных кошмаров. Это место в точности походило на картинку сна. Именно здесь Он жестоко расправились со всеми ее друзьями. Она сглотнула ком, стараясь подавить нарастающий страх. Тщетно.
— Молчать. Пусть подойдет ко мне.
Её толкнули в спину, вынуждая встать. Ноги отказывались идти, да и в этой функции она и не нуждалась: Гермиону притащили к нему за локти и, надавив на плечи, заставили вновь опуститься.
Человеческий организм трясется в нескольких случаях: при колоссальном удовольствии, при оргазме, что тоже отменное наслаждение, при сильном мышечном напряжении, также в случае испытания большого страха или пронзительного холода. Дом не отапливался, а пол кусал колени и грозил обморожением. Изнутри же бил страх и последствия круцио. Как внешне так и внутри ее била нескрываемая мелкая дрожь.
Воландеморт лениво изучал ее, заставляя гадать над своей участью. Непрошенные воспоминания о свиданиях с Беллатрисой так и лезли в ее голову, вызывая безысходный страх. Гермиона силилась. Пульс бил в виски, но дыхание ей удалось привести в норму. Оно выражало спокойствие.
Острый ноготь дотронулся до нежной кожи лица и прочертил линию под красной царапиной. Гермиона вздрогнула.
— Это сделали мои слуги, да?
Гермиона ответила тишиной. Это всего лишь обычный волшебник, который выпил оборотное. Ему далеко до настоящего Воландеморта. Тёмный лорд мертв. Мертв!
Так и не услышав ответа, Воландеморт схватил гриффиндорку за подбородок и впился пятерной в ее щеки, заставляя задрать голову и посмотреть в глаза, чего Гермиона так и не сделала. Понимая необратимое, она принялась ставить ментальные блоки, какие ей были знакомы.
— Расскажи, что они сделали с тобой, — процедил Воландеморт с наслаждением.
Он хотел услышать, как ее унизили, чтобы она рассказала это всем. Гермиона с достоинством посмотрела в змеиные глаза и медленно проговорила:
— Послали круцио и небрежно доставили сюда.
Темный лорд с нажимом заставил повернуть голову и внимательно насладился ее изуродованным царапинами лицом. Гермиона презрительным взглядом смерила головы упивающихся и духовников, как почувствовала нежное касание к ране. Указательным пальцем он приласкал несколько царапин, а затем отшвырнул ее на пол.
— Пока ее не трогать. Она нам понадобится. Увести ее в пустую камеру.
Последнее увиденное Гермионой — жуткая улыбка Воландеморта.
========== Конец ==========
Длинные лестницы с нескончаемыми ступеньками. Спускались глубоко под землю и также долго шли. Подземелья отапливались, принимая в свои объятия новую пленницу. Девушку толкнули в камеру и закрыли решетку. Шаги затихли. Только стоны и перешептывания заключенных. Обряд еще не начался, раз пленники находились здесь. Это вселяло надежду.
Гермиона вздохнула и постаралась оглядеться. Окон не имелось. Пол был чист. Ничего, чем можно сковырнуть стену или прогнуть решетку. Видимость слабо создавали факелы, висящие в нескольких метрах от камеры. Длинные прутья решетки, выходящие из потолка и протыкающие пол, без особых препятствий пропускали свет. С детского садика девушка помнила закон: если пролазит голова – пролезет и все тело. Закономерность подтверждалась всякий раз, когда они сбегали от воспитателей. Конечно, анатомия взрослого немного различается от детской, а женщина от девочки отличается разительно. Однако, эту попытку можно предпринять. Девушка оценила себя: грудь и ягодицы по объему больше головы, но они мягкие и вполне могли пролезть. Пока это единственное решение.
Попыталась. Ведьма проверила каждый проем. Нет.
Нет.
Нет. Нет. Нет. Нет.
Отчаяние поглощало все ее надежды. Но Гермиона не сдавалась. Кровь пульсировала в ушах.
Не пролазит. Не здесь. Туго. Нос, лицо, виски – дальше не идет. От радостного ликования к грызущему сердце разочарованию. Она тяжело вздохнула, выпуская свои губы из плена зубов. Вкус крови отдавал железом. Очередь дошла до последних прутьев… Девушка крепко сжала их, но ни боли, ни отчаяния, вложенных в хватку, они не почувствовали, что объяснялось естественными науками и теми же основами трансфигурации. А жаль. Ведьме так хотелось дать выплеск всем своим эмоциям. Вытерев слезы и вновь сделав глубокий вдох, она приняла новую попытку.
Нос, лицо, виски, уши (туго, но пролезли). В коридоре восседала пустота. Шея. Девушка развернулась. Плечи, ключицы, грудь в легкую проскочили. Вот-вот, и она сможет сбежать! Еще чуть-чуть! Живот так и парил между металлом. Пульс возликовал от предвкушения и адреналина и резко больно ударил изнутри, когда в тазобедренные кости и крестец впились перекладины. Гермиона зарычала и от отчаяния, какое бывает, когда всё теряешь, забила кулачками по прутьям. Слезы катились по щекам. Вскоре умолк и рык, сменившись всхлипом.