Еще чуть-чуть она простояла между прутьев, а потом полезла назад. Снова живот, грудь, плечи, шея. Теперь она не спешила. Пока из соседней камеры не высунулась рука. Она потянулась к ней, заставляя Гермиону поспешно возвращаться. Ведьма залезла в самый дальний уголок и обняла себя за колени. Как теперь действовать? Все ведь должно обойтись. Она справится. Попытается снова.
Меж решетками снова показалась бледная раскрытая ладонь пленного, вызвавшая в ней мимолетный испуг. Кто будет протягивать руку, но молчать? Возможно, человек нем? А может, намекает на шепот?
Ведьма, не сводя глаз с едва видимой бледной кожи, сделала шаг. Медленно она приблизилась. Ткань не освещалась, и Гермиона сделала вывод, что цвет темный. Мантия пожирателя. Это жертва духовника. Чуть позже она вскрикнула и прижала ладонь ко рту.
— Северус! Почему ты здесь?
Опустившись на колени, она схватила его шершавую ладонь и крепко сжала.
— Тссс…
Гермиона ласково уткнулась носиком в ладонь.
— Надеюсь, ты не плачешь? —поинтересовался он и для проверки провел ладонью по щеке, вызвав этим действием волну дрожи во всем женском теле.
— Ты улыбаешься?
Плевать и он, и она хотели на условности, к слову о всяких «мисс» и «мистерах». Так уж случилось, когда темная магия желания брала над ними вверх. Теперь подсознательно подобные обращения вызывали у них смешанные чувства.
— Я не люблю, когда ты плачешь, женщина,— последовало после паузы.
Настало время и для ее улыбки, которая вышла ужасно горькой.
— Что нам делать? — выдохнула она, как указательный палец прижался к ее губам.
— Ты мне веришь? — шепот едва улавливался.
— Да, — прошептала она.
— Не отходи от решетки, не задавай вопросов и не волнуйся, — с этими словами рука покинула ее и скрылась в темноте.
Гермиона вслушивалась. Но даже ее обостренный в минуту опасности слух не смог распознать действий в соседней камере. Почему, почему он здесь? Девушка никак не рассчитывала здесь обнаружить директора. Еще два часа назад он, как и она, был на свободе, заверял, что даже к его мантии отнесутся с почетом и девочку, укрытую ей, не тронут. О Мерлин, что случилось с Ханной? Её вполне могли убить или же готовить к жертвоприношению. Времени оставалось все меньше и меньше. Если Темный Лорд избавился от Северуса. Означает ли это начало ритуала? Яснее дня, что директора Хогвартса берегут для мести, так сказать на десерт Воландеморту.
Раздались шаги. Два пожирателя в масках, скрывающих лица, и в шелковистых мантиях пролетели мимо камеры, как резко замерли.
— Идите сюда, — спокойно проговорил им Снейп.
Те быстро подошли к нему, открыли камеру и зашли. Дальше замок щелкнул и тюрьма вновь заперла в своей камере двоих людей. Послышалось «эванеско».
— У тебя есть палочка?! — Гермиона высунула голову из решетки и с широко распахнутыми глазами пискнула. – Мамочка!
— Вернись к себе! — шикнул Снейп.
Гермиона прижалось спиной к стене, смежной с соседней камерой, и уткнулась лбом в решетку. «Ого!» - подумала ведьма. Та тончайшая нить, что появилась только сегодня, стала видимой. Каждое событие буквально кричало ей об истине. Но Гермиона оставалась слепа. Вселенная слишком ленива, чтобы расхлебывать события случая. Массовый пожар в Лондоне – очередной рейд. Очевидно. Но когда это в рейдах обходилось без жертв? Никогда! Горожане покинули дома, так как их заманили, зазвали в гости, подарили путевки, или просто убедили. Но зачем рейду сжигать дома? Воландеморт никогда не пользовался лишь одной тактикой разрушения и лже-Лорд - тоже. Духовников, как известно со слов Северуса, пародия зла не могла контролировать. Они питались разрушением, маниакально преследуя свою цель – воскрешение Воландеморта. А выгодно ли это было лжецу? Нет. Каждый его последователь подчинялся ему с помощью метки. Под жутким страхом за себя и семью они служили ему. Так выгодно ли это лже-лорду? – снова спрашивала себя Гермиона. И снова отвечала: «НЕТ!».
Придя к эврике, мозг девушки анализировал информацию снова и снова, но даже это не могло ответить на все ее вопросы. Догадываясь обо всем, она продолжала, ровным счетом, ничего не знать. Правильно говорят: «Знание открывает незнание».
Она почувствовала его длинные пальцы в своих локонах. Он снова с ней. Гермиона вложила свою руку в мужскую ладонь.
— Как я устала…— протянул ее тихий шепот.
— Это конец, — проговорил Северус.
Наверху прогремел взрыв, за которым последовал новый. С потолка посыпался бетон.
На девушку нашел страх, она напряглась и посильнее сжала его ладонь. Кто-то из пленных закричал, кто-то зарыдал, некоторые попытались выбить решетки. Безрезультатно.
***
Через четверть часа послышались шаги. Шагали не в ритм из-за большого количества ног. Людей было много. Во всех камерах притихли в испуге за свои жизни. Мужские голоса принялись взламывать замки, которые, вероятно, падали и бились о каменный пол - Гермиона предпочла не высовываться и не убеждаться в этом. Звуки вполне удовлетворяли ее.
— О, мистер Снейп… Это неожиданно…
Девушка вздрогнула, услышав голос отца в соседней камере.
—Уже так быстро? —послышался голос миссис Грейнджер.
Гермиона встала и осторожно высунулась из “убежища”. Авроры. Они освобождали пленных. И к ее решетке один подошел.
— Стоп-стоп-стоп, — медленно прохрипел змеиный голос. Заключенные, авроры да и Гермиона — все замерли. Шаг-второй. Воландеморт парил в воздухе медленно, но уверенно и приближался к камерам Снейпа и Гермионы.
Что-что, а мир удивителен. Послышался щелчок фотоаппарата около соседней камеры, и девушка разобрала шепот матери.
—А кто это?
И бубнение Снейпа.
— Местный дурачок.
Мастер зелий сам взломал замок. Теперь очередь дошла и до Гермионы. К ней подлетел фотоаппарат с крылышками, подошел Лорд, и вспыхнула вспышка, абсолютно ослепляющая на несколько секунд каждого, кто находится рядом в радиусе трех метров.
Замок упал, открыв дверцу ее заточения.
Миновав Воландеморта и Северуса, Гермиона бросилась обнимать родителей. Эти обнимания стали самыми странными в ее жизни. Словно она была в трансе. Оно и верно. Шоковое состояние подавляло все эмоции: и радость, и страх, и гнев, и счастье, и грусть, и прочее, и прочее, что таилось в ее душе сейчас.
— Как вы здесь оказались?
— Твой профессор пришел к нам, — они улыбнулись зельевару, который что-то злобно шептал Темному Лорду. Хоть девушка и догадывалась, кто бы мог быть идиотом-легилиментом, все-таки с эпичным удушением лже-злодея решила не торопиться. Отец продолжал:
—Он сделал нам очень хорошее предложение, да и представь: у нас теперь будет новый дом! Страховка все покрывает!— улыбнулся отец.
— Простите, что отрываю от семейной идиллии, мистер Грейнджер, но реакция на империо не предсказуема. Вы должны доверится колдомедикам и, желательно, поскорее, —самым профессорским тоном проговорил зельевар. Подошедший аврор пригласил идти за ним.
— И мисс Грейнджер тоже следует пообщаться с колдомедиками, — невзначай приказал директор, осматривая ее царапины, которые стали более различимы при тусклом свете фонаря, чем несколько часов назад в кромешной тьме, когда они плевали на условности. Он стоял в нескольких шагах от нее и видел каждую ранку. Грейнджеры обменялись взглядами с дочерью и ушли без нее, позволив сделать выбор самостоятельно.
— Со мной все в порядке, сэр, — бросила Гермиона.
— У вас всегда порядок, мисс Грейнджер, что в голове, что на ней. — ядовито обволок низкий баритон.
Девушка уже и отвыкла от язв грозы подземелий. А она и не заметила ту постепенность, с которой все его ядовитые фразочки сошли на нет. Слов не нашлось ответить. Растерянно пробежались вдоль мрачных стен карие глаза, словно пытались в них найти ответ, который так и не получила. Только пустота холодных стен стала казаться куда теплее того, что сделалось с ее сердцем. Маленький орган размером с кулачок сжался. Захотелось спрятаться от невыносимой боли. Что она сделала неправильно, раз ей стало так больно? Зачем она поверила в его маску под названием “уважение”? Слезы постепенно наполняли ее глаза. Почему она продолжает верить в него? Чтобы скрыть, наверняка покрасневшие глаза, девушка отвернулась и до по беления поджала губы. Физическая боль, как минус на минус, должна унять боль душевную, как ей думалось. Вдох. Выдох. Слезы сдержались, но боль не унялась. Наконец, Гермиона выдала: