— Потому что оно приносит удовольствие!..
— А если оно не нужно будет для удовольствия?
— … мне кажется, бессмертному человеку, потенциально, вот именно это и приносит удовольствие.
— Почему? В чём логика? Ведь гораздо продуктивнее быть довольным самим собой, а не быть частью общества, пусть даже двух людей. То есть если уж мы фантазируем на тему того, что человек не должен срать, то давай дофантази…
— Человек становится самим собой, когда он себя отделяет от другого, в том числе. Я не думаю, что это противоречит другому подходу.
— Нет, я говорю, что когда ты самоудовлетворён самим собой – этого достаточно. Почему этого не может быть в бессмертном сверхчеловеке?
— Возможно, я в силу своих личных проблем это воспринимаю. Мне нужен другой человек, который… я не могу быть совершенно удовлетворён в полном одиночестве, — грустно констатировал Дойч.
— Да, тут, наверное, уже идут проекции на видение идеального мира. Потому что мне, например, нахуй не нужен сверхчеловек, который вынужден работать. Я ебал…
— Я тоже ебал!
Парни засмеялись, закрепив этим единство мнений.
— То есть, жить вечно… — продолжил Димасик. — Ты знаешь, я как-то смотрел «Властелина колец», и я в какой-то момент понял, что на воротах страны эльфов стоит часовой! Ты, блядь, бессмертный, ты можешь есть грибы-ы-ы, танцевать, пежить Арвен, но вместо этого ты стоишь на воротах! Нет, я, конечно, понимаю, что, может быть, ты настолько крут, что тебе даже стоять в кайф, — параллельно с этими словами раздался мечтательный вздох Дойча, — но я ебал! Я бы лучше был Леголасом, ей-богу.
Герои приблизились к дверям, ведущим в «Очко». Как это обычно бывает, неподалёку толпились молодые люди разной степени поддатости. Чаще молодые, реже – люди. Сегодня интернет требует от юных бесконтрольного употребления алкоголя и наркотиков. Никаких духовных поисков впредь! Они под запретом. Ошо со своими мистическими бреднями здесь бы не прокатил, его бы даже не заметили в эпоху, когда каждый – сумасшедший. Восточный мистик бы заблудился среди себе подобных. Крепость духа – чепуха. Крепость тел и вливаемых в них напитков – вот мерило тех, кого увидели Дойчлянд и Димасик. Хотя Дойчлянд бы померился силами с любым присутствующим в ремесле Праздника.
— Давай ещё кружок? — предложил Дима. — Хорошая ночь… Не очень хочется туда.
— Погреться бы, — поёжился от ветра Дойч.
— Погреешься вином. Угощаю, — соблазнил Димасик.
И они пошли в безымянный магазин, который располагался в двадцати метрах от бывшего завода, отданного под лофты и маргинальные бары. В таких магазинах (их в те времена называли хачмагами) алкоголь продавался вопреки всем запретам на ночную реализацию огненных вод. Владельцы таких заведений не прибегали к уловкам некоторых специализированных винных супермаркетов, в недрах которых устанавливались барные стойки, а все проданные бутылки за ней же сразу и открывались, тем самым имитируя деятельность кабака – на него запрет не распространялся. Нет! В хачмагах происходило Таинство Доверия. Синяки несли последнее, флиртуя с продавщицами, в надежде взять в долг «маленькую», поросль сгребала сэкономленные на школьных обедах барыши на «Блейзер», а продуманные господа брали сиську «Охоты», и никто не оскорблял друг друга недоверием. В молчаливой ненависти к системе сплетались продавец и покупатель, совершая противоправные деяния. И воздавалось обоим: кому хмельными грёзами, кому деньгами.
— Я вообще не хочу умирать, — продолжил Дойчлянд, откупоривая бутылку. — Но вот самый пиздец – это как-то, вот, в мучениях… или по глупости, по чужой воле. Самая уёбищная смерть, когда я думаю перед концом: «ебать, что за глупость я сделал!» Ну, допустим, поставиться какой-нибудь ядерной смесью, ха-ха… Как знаешь… Помнишь то видео, где дегенераты прыгают на краю крыши, а потом падают с неё! Хах! Вот, блядь, я боюсь такой смерти, короче! Когда ты понимаешь, что, блядь, моя глупость привела меня, блядь… Вот ты, блядь, летишь две секунды и думаешь: «еба-а-ать, какой я долбоёб!». Блядь, я и так думаю об этом каждый день, короче, каждый час, каждую минуту. Я думаю… я надеюсь, хотя бы в последнюю минуту об этом не думать. Ну-у-у, и смерти в мучениях не хотелось бы…
— Этого, я думаю, все боятся. Я вот, помню, заговоры себе в детстве делал. Помню, по телеку много про СПИД говорили, и очень не хотелось подхватить…
— Я раньше боялся тоже смерти от СПИДа… то есть болезни, которая тебя точно убьёт за несколько лет, там… Когда я загонялся из-за гепатита… что у меня гепатит, я думал, что сейчас мне скажут, что у меня гепатит… ну, да, как бы страшно, хуёво, но это нихуя не изменит в моей жизни, я просто буду чувствовать себя долбоёбом, который по глупости наступил на одни грабли из тысячи… которые были разложены… Вот именно, что я буду переживать, что я идиот, короче. В большей степени потому что я умру скоро.