— Привет. Узнал меня? — произнёс девичий голос.
— Конечно… Да… — без колебаний спиздел герой.
— Я хотела насчёт Алисы поговорить… Нехорошо получилось. Ты чужой мужчина, я же могла своей женской энергией нарушить ваш баланс…
— Ага, — прихуел Дойч и смекнул, что это, должно быть, та девица с пикника.
— Так вот… это… я хотела предложить… В общем, может, мы займёмся сексом втроём? Проведём обряд поклонения Лакшми, мне Ефрейтор показывал… Вернём вам благополучие…
— Ага… Ну, ты понимаешь, что я один это не решу как бы… Надо… — не договорил герой.
— Да, я понимаю, — перебила его девушка, — но, честно, мне стыдно такое Алисе предлагать, я её плохо знаю…
— И-и-и, ты предлагаешь это сделать мне?
— Ну, да, Дойч…
— Я идиот, что на это соглашаюсь, — начал самобичевание Дойчлянд, — но я поговорю, ха-ха.
— Хорошо! Держи меня в курсе.
— Да, обязательно. Пока.
— Пока.
Всех очень заинтересовало, какой же вопрос Дойч не может решить один.
— «Обряд поклонения Лакшми»? — давясь от смеха, уставился на Ефрейтора Дойчлянд.
— Га-га-га, — раскатисто загромыхал Ефрейтор, а за ним и все остальные. — Ну да, га-га, они тащатся от всей этой индийской хуйни.
— А пара книжек Эволы, конечно, сделали тебя знатоком? — подколол его Могила.
— Вообще-то, восемь… Да какая разница? Это же сыграло! — только раззадорился Ефрейтор.
— Что за ритуал-то? Где ты о нём вычитал? — поинтересовался Дойч.
— Где-где? В пизде. Выдумал я его, га-га-га!
— Подробнее! — потребовал Миро.
— Х-х-х… — уже давился от смеха Ефрейтор, — залечил её, х-х-х… уже не помню… что-то про чакры, ноги массировать велел, а потом благодать из своего лингама сглатывать, п-ф-ф-ф-х-х-х…
— Боже, какой же ты подлец! — заключил улыбающийся Могила.
— Молодчина! — восхитился Дойчлянд.
— Ебать ты жук, — закатывая глаза, покачал головой Миро.
— Давай, Дойч, научу тебя, чтобы ты не обосрался. Готов вишудху прочистить? — начал подтрунивать Ефрейтор.
— Да иди ты в жопу… — засмеялся Дойчлянд.
На следующий день
— …Какой ты ебанутый! Что ты мне предлагаешь? — вскипела Алиса, сжимая телефонную трубку.
— Да что такого? С каких пор это стало проблемой? — недоумевал Дойчлянд.
— Я не знаю, что тебе ответить, блин!..
— Ладно, всё в порядке.
— Дойч, не в порядке! Девочку ту жалко! Ты даже имя её не спросил?
— Спросил… Просто вылетело…
— Аргх! Я приеду вечером.
— Вот это разговор! Возьму колёс!
— Да ну тебя! Манипулятор. Пока, — и Алиса повесила трубку.
Один лишь Господь знает, чем бы закончился этот диалог, если бы его участники не находились под воздействием психостимуляторов. Дойчлянд вряд ли бы решился спросить, а Алиса не согласилась бы. Идея о том, что любое действие лучше любого бездействия, работала в полную силу благодаря фармакологии.
К наступлению сумерек личная комната Дойча в притоне на «Елизаровской» полнилась юными телами. Тела эти активно перерабатывали э́кстази, а девочка, чьё имя всеми было забыто, заканчивала придуманный Ефрейтором ритуал. Происходившее в ту минуту, а также выкуренное и съеденное накануне, уносило Дойчлянда в путешествие внутри своей головы, в те вымышленные, но непременно далёкие времена, когда он мог быть римским патрицием или индийским кшатрием… Нет, Европа всё-таки ближе. Он – мужчина, у него власть, женщины, мальчики…
И лишь прикосновения к его члену в той реальности, где он – русский, но всё же мужчина, вытягивали героя из пелены грёз.
В действительности всё было не так уж и плохо: две голые девушки тянули свои руки к Дойчлянду, трогали его там, но всё, что его в тот момент интересовало:
— Что вы думаете о Традиции?
Впрочем, он и так догадывался, что его подруги думают об интегральном традиционализме, но глубинный порыв заставлял его снова и снова признаваться в любви к Дугину, великому, по его словам, философу.
Секс в тот вечер не получился.
13 августа
Небо сердилось. Хмурился и герой. После неудачного коитуса Алиса уехала к подруге, да так и не появлялась. Их общение по телефону с каждым днём было всё более холодным. Дойчлянд начал что-то подозревать.
Как это часто бывало, мост между двумя разобщёнными любовниками выстроил Миро. Подключив свои цыганские уловки, он уговорил Алису приехать обратно на «Елизаровскую», а сам умчался воровать лошадей или чем там обычно вольные люди занимаются.
И она приехала. За вещами. Да не одна, а с этой самой подругой.
Девушки выглядели измученно. Скрыть свою обхуяченность спидами они не смогли бы даже от слепого.