Мальчуган приехал не один. Когда ему открыли дверь, в квартиру также зашёл сорокалетний мужчина, с лицом героя игры «Месть боксёра». Дядька почувствовал себя сразу как дома, пошёл на кухню и налил себе водки.
Дойчлянд галантно вышел из комнаты, чтобы Миро и мальчик могли уединиться на время, и попытался забыться в кутеже празднования.
Владимиру, краснолицему мужику, который пришёл с пацанёнком, Дойчлянд не удивился: ну пригласили и пригласили. Тем более он нравился традиционалистам, они тёрли с ним за жизнь и шутили. Наркоманам же Владимир дал денег на ширку. Дядька казался в доску своим.
16 сентября
К ночи незваный гость стал вести себя хуже. Он смертельно напился и порывался дать всем пизды. Традиционалисты по очереди выводили его на улицу покурить, в надежде, что Владимир куда-нибудь уйдёт, но мужик каждый раз возвращался и продолжал буянить по-новому. За всю ночь он так никого и не отпиздил, а утром незаметно для всех пропал.
Спустя несколько часов после исчезновения мужчины с лицом побитого боксёра, гостивший в притоне Философ метнулся в аптеку и накупил на взятые ранее у Владимира деньги «Циклоптика» – аптечного холинолитика, похожего на «Тропикамид». Циклоп тоже был в формате глазных капель и превосходно скользил по венам. Двигаться холинолитиками Дойчлянд зарёкся, а вот купчинцы охотно вписались – поголовно с гепатитами, они уже были готовы на что угодно ради удовольствия… но удовольствия ли?
Заварившись, ребята достаточно быстро стали себя комично вести. Особенно отличался один из купчинцев: каждый раз, упоровшись, он лез в свой рюкзак, доставал женскую одежду, переодевался в неё и начинал дрочить. Его сознание работало немного странно: он это делал вне зависимости от того, что принял накануне. Лёгкая эйфория или галлюцинаторное безумие – для этого парня не было никакой разницы, так он, видимо, был устроен. Публикой девиантное поведение только поощрялось. Всем было интересно фотографироваться на фоне обкáпанных мудаков.
Традиционный в таких случаях трезвон дверного звонка поначалу мало кого удивил. Впускать пришедшего не торопились.
— Дойч, — обратился к хозяину флэта малознакомый подросток, — тут опять этот хрен явился, разберись?
— Ёбаный в рот, как вы заебали меня уже, — выругался Дойчлянд, оторванный от чаепития.
По пути к двери Дойч размышлял о том, как лучше поступить. Владимира он впускать не хотел, но и решать с этим странным мужчиной что-то было необходимо.
Сначала Дойч попытался наладить общение через закрытую дверь.
— Кто? — зная ответ заранее, спросил Дойчлянд.
— Мне нужен Философ, открой, — потребовал Владимир.
— Зачем тебе нужен Философ? — Дойчлянд не торопился впускать буяна.
— Он должен мне денег, пусть выйдет, — объяснил мужик.
— Если он выйдет, ты его будешь бить? — уточнил Дойч.
— Нет, если он отдаст мне деньги, — отчеканил Владимир.
— Я не думаю, что у него сейчас есть деньги, — замялся Дойчлянд, — он сейчас немного не в себе.
— Всё равно пусть выйдет! — продолжил наседать Владимир.
— Ты можешь мне пообещать, что если он выйдет, вы просто мирно поговорите? — Дойчлянд пытался вырулить из эксцесса без агрессии.
— Хорошо, — как-то неуверенно ответил краснолицый мужчина.
— Ты даёшь мне своё мужское слово, да? — Дойчлянд вынуждал Владимира согласиться.
— Да, даю. Просто поговорим.
— Тогда я открываю дверь, мы пожмём друг другу руки, да? — перенимал инициативу хозяин квартиры. — Обещаешь?
— Да, обещаю, — ответил на рукопожатие Владимир и остался ждать в подъезде.
— Сейчас позову, — Дойчлянд отправился выполнять свою часть сделки.
Философ в это время исполнял ритуальный танец, смысл которого был вряд ли ведом даже ему самому, однако зрелище всех радовало: парень тоже нарядился в девчачье, но не своё, а взятое в шкафу матери Дойчлянда. Ефрейтор делал видеозаписи, кто-то хлопал в такт гудению, издававшемуся из глотки Философа.
— Философ, на выход! У тебя проблемы, — Дойч взял приятеля под руку и стал выводить из комнаты.
— Погоди-погоди, — попытался остановить Дойчлянда Ефрейтор, — куда ты его?
— Пришёл Владимир, говорит, что Философ у него деньги брал, я разбираться с этим не хочу, — и Дойч повёл радостного Философа к выходу.
Философ вышел в подъезд в одних носках и сарафане дойляндовской матушки, который был ему совсем не по размеру. Дойчлянд заметил, что друг вышел без обуви, но сначала не хотел вмешиваться, решив, что это ненадолго. Потом он взглянул в окно на этот угрюмый белый свет и сострадание его всё же разобрало. Дойч поспешил вынести Философу хотя бы домашние тапочки.