Отец говорил ему, что он должен учиться лучше Грейнджер — и он целыми днями просиживал над учебниками. Отец говорил, что он должен утереть нос Поттеру — и Драко начал играть в квиддич, хотя ему гораздо больше нравилось заниматься музыкой. Тетя говорила, что он должен получить Метку — и он ее получил. Волдеморт говорил, что он должен провести в школу Пожирателей — и он сделал это. Он женился, потому что ему велел отец, и зачал ребенка, потому что этого хотела Астория. Он сделал все, чтобы выкупить Малфой-мэнор, хотя денег ни черта не хватало — но так пожелала мать. Он работал и изо всех сил старался обеспечить Скорпиусу нормальную жизнь.
Он действительно всегда пытался поступать правильно.
Но теперь он больше не знал, что правильно. Он не знал, можно ли ему быть геем, если у него есть сын. Он даже не знал, хочет ли он быть геем.
Ему нужна была помощь!
Ему никто никогда не помогал.
— Я не знаю, что мне делать с этой жизнью, — прошептал Драко.
Сестра снова вздохнула.
— Мы попробуем связаться с вашей женой и с мистером Поттером. А потом поговорим. Все вместе. Подождите немного, хорошо?
Драко кивнул и почувствовал, что его наконец-то хоть кто-то понял, когда сестра, подойдя к двери, обернулась и улыбнулась ему.
========== 21. Гарри ==========
Астория плакала, и Драко это раздражало. Целительница, которая пришла вместе с ней, не произнесла ни слова, просто стояла и, казалось, не собиралась ничего делать, только наблюдать. Драко тоже не отказался бы так зарабатывать деньги. Вот кем ему надо было стать — целителем.
Драко наотрез отказался возвращаться домой. Даже когда Астория пообещала, что тоже вернется в Малфой-мэнор, он упрямо покачал головой. Он чувствовал, что помочь ему сумеют только здесь. Он не мог вернуться домой ни с чем. Потому что вместе с ним вернутся и проблемы.
Астория скрестила руки на груди.
— Да что ж с тобой такое? — с отчаянием спросила она, едва не срываясь на визг. — Что с тобой, Мерлин и Моргана? — Она воздела руки к небу и обернулась к целительнице. — Я просто не знаю, что мне делать.
Но как бы громко она ни кричала, как бы горько ни плакала и как бы ни умоляла, Драко был непреклонен. Ему казалось, что он умрет, если сейчас уйдет из больницы. Так что он мертвой хваткой уцепился за свою кровать и не сдвинулся с места, даже когда Астория устало попросила его сходить с ней в больничный буфет и выпить чашечку кофе.
Астория обернулась к целительнице и покачала головой.
— Он не пойдет домой, — растерянно сказала она.
— Может, вы расскажете жене, почему вообще пришли сюда? — предложила целительница.
Драко глянул на нее со злостью. Сестра, которая привела его в эту палату, обещала, что ему не придется ничего объяснять Астории.
— Что? — выкрикнула Астория. — Что с тобой происходит? Я годами пытаюсь это понять!
— Давайте, расскажите, — кивнув, поддержала ее целительница.
— Я гей и влюблен в Поттера, — сказал Драко и удивился: слова слетели с его языка невероятно легко. Возможно, только потому, что он заучил их назубок, ведь он повторял их себе постоянно. Словно проверял, действует ли на него до сих пор это чертово проклятье.
— В Поттера? — изумленно посмотрела на него Астория. — В какого Поттера?
— В того самого Поттера, — громко объявил Драко и закатил глаза.
— В Поттера, которому ты сломал нос? И которому ты обязан шрамом на груди? В того самого, который засадил твоего отца в тюрьму? — беспомощно уточнила Астория и даже плакать перестала. Кажется, ей как-то полегчало.
— Именно в него, — довольно кивнул Драко.
Астория опять повернулась к целительнице.
— И что мне на это сказать? Что я вообще здесь делаю? Очевидно же, что он просто сошел с ума.
Целительница покачала головой.
— Мистер Малфой не сумасшедший. Миссис Малфой, скажите ему, что вы чувствуете, когда слышите, что он влюбился в другого человека.
Астория снова взглянула на Драко.
— Да ты и сам можешь себе представить, что я чувствую, — тихо сказала она. — У нас уже столько лет отношения никуда не годятся. Я изо всех сил пыталась до тебя достучаться, но ты раз за разом замыкался в себе. И когда я ушла, ты меня просто отпустил. Ты за меня не боролся. А теперь ты говоришь, что ты гей и влюблен в Поттера! Ну и как я могу себя при этом чувствовать?
В ее глазах опять заблестели слезы. Только теперь они Драко почему-то не раздражали, наоборот, очень тронули. Он покачал головой. Астории не стоит плакать. Он никогда не хотел, чтобы она плакала из-за него.
— И все же скажите ему прямо, что вы чувствуете, — прошептала целительница.
— Я чувствую себя брошенной и растерянной. Как будто я годами над чем-то работала, а потом неожиданно увидела, что все это растоптал гиппогриф, — объяснила Астория.
— Вот теперь хорошо, миссис Малфой, — одобрила целительница.
Драко кивнул. Сейчас, когда Астория объяснила ему все так подробно, а не сыпала упреками, он даже сумел понять ее отчаяние.
— Это как если бы я писал песню, но не успел закончить, а кто-то забрал у меня пергамент и швырнул его в огонь, — пробормотал он. И внезапно почувствовал себя ужасно несчастным. Он никогда не хотел, чтобы Астории было настолько плохо.
— Да, именно так, — кивнула Астория и улыбнулась ему сквозь слезы.
— Вам нравится музыка, мистер Малфой? — поразилась целительница.
— О, он обожает музыку. Порой мне кажется, что без нее он не сможет дышать. Он повсюду таскает с собой свои инструменты и… — Астория осеклась и огляделась. — А где твоя скрипка и виолончель?
— Дома, возле пианино, — тихо ответил Драко и пожал плечами. Его тоска по музыке и инструментам не шла ни в какое сравнение с тоской по сыну. Такое с ним было, пожалуй, впервые. Только после того как Астория увезла Скорпиуса, Драко смог оценить, как же это здорово, когда твой ребенок дома, рядом с тобой.
— Может, принести их тебе? — растерянно спросила Астория и на всякий случай посмотрела на целительницу. Та кивнула — похоже, ей эта идея пришлась по душе.
— Хорошо, — согласился Драко. — Спасибо. — Он откашлялся. — Я не хотел, чтобы ты так переживала, — добавил он, чувствуя, что у него вспотели ладони. Ему было по-настоящему тяжело разговаривать обо всем этом с Асторией.
Та казалась совсем ошарашенной, но кивнула. Он протянул руку и обхватил ее нежные пальцы. Просто удивительно, насколько они не похожи на пальцы Поттера — и насколько все же красивы. Драко осторожно сжал их.
— Передавай Скорпиусу привет от меня.
На следующий день Астория снова пришла и принесла ему скрипку и виолончель. Потом она долго беседовала с целительницей. Драко предложили тоже принять участие в разговоре. Он отказался — ему казалось, что он задохнется от такого количества тяжелых вещей, которые пришлось бы обсуждать с женой. Да и вообще, он пришел сюда не за разговорами. Все, что ему хотелось, это играть или лежать на кровати, думая о своей жизни.
Он размышлял, почему все пошло наперекосяк. Почему Астории было так плохо, хотя он никогда не пытался причинить ей боль. И ещё он думал о Поттере. Снова и снова.
От раздумий его часто отвлекали. Целительница беседовала с ним до визита жены и еще несколько раз после того, как та ушла. По ее словам, Астория больше не плакала. Драко это немного успокоило.
Целительница, надо заметить, оказалась весьма любопытным человеком. Ее интересовало, давно ли он понял, что он гей. Всегда ли у него были проблемы в отношениях со Скорпиусом. А еще она подробно расспрашивала Драко о том, что он пережил во время войны.
Поттера ей удалось разыскать далеко не сразу. Наверное, он снова где-то спасал мир. Но надо отдать ему должное: он пришел сразу же, как только целительница смогла с ним связаться. Он вихрем ворвался в палату и казался при этом очень злым. Настолько злым, что Драко быстро вскочил с кровати.
— И что все это значит, Драко? — спросил Поттер.