— Как? — хмуро спрашивает первый.
— Он неслучайно сказал нам привести Макса именно в этот ресторан. У босса тут всё схвачено. Скоро нам принесут напитки покрепче, которыми мы скрепим договор. Но в бокале Макса будет сюрприз, который вырубит любого. Он постепенно потеряет концентрацию и со своим размытым сознанием даже не заметит, как мы подменим договор на нужный. Каким бы мозговитым ни был, это проверенный способ. Босс уже сотни раз так делал.
Кажется, я забываю, как дышать. Не знаю, откуда эта уверенность, но как чувствую, что это говорят именно те люди, которые сидели за столом Максима Романовича! Максима… Макса.
Точно!
Они хотят подставить именно его.
Не понимаю своё состояние, но сейчас и не до этого — я просто включаю диктофон, вжимаясь в стенку вместе с телефоном. Ну же, скажите ещё что-нибудь! Подставьте себя сами.
И они говорят. Я нервно проверяю диктофон — точно ли включен. Фух, вроде записывает…
Сердце колотится как ненормальное просто. Вот это адреналинчик. Кровь кипит, меня чуть ли не трясёт. Даже не знаю, из-за чего именно, да и не вникаю — просто слушаю и записываю.
— А дальше? — первый всё ещё осторожничает, недоверчиво спрашивает.
И хорошо. Потому что это провоцирует второго добавить подробностей — мне на руку.
— А дальше он не будет помнить ничего, кроме того, что готовился подписать договор. И в итоге ведь подпишет! Себя будет винить за то, что не тот. Подумает, сам вовремя не доглядел. А даже если догадается, что есть подвох, нам будет уже без разницы. Мы получим всё и можем вертеть их конторой, как хотим.
Мурашки ощутимо бегут по моей коже. Интересно, этих слов хватит? Или дождаться, когда кто-то из говорящих ещё раз назовёт Максима Романовича по имени?..
Замираю, уже не особо вслушиваясь в разговор. До меня вдруг резко доходят две вещи. Во-первых — мне надо будет как-то незаметно для этих типов выйти. Во-вторых… Как-то незаметно, а главное, вовремя увести Максима Романовича, чтобы предупредить.
И с первым ещё ладно… Скорее всего, лучше выйти сейчас, не дожидаясь, пока это сделают они. Разговор явно кипит и не закончится в ближайшие секунды, а если я выйду позже, мужчины могут это заметить и заподозрить, что слышала лишнее. Не факт, конечно, что они вообще заметили, когда я пошла в туалет и когда вернусь на место. Но лучше перестраховаться. Судя по всему, дело, которое они ведут, не из простых. И кидаться на амбразуру мне вообще ни к чему.
Осторожно выходя, я одновременно размышляю насчёт того, как быть со вторым. И от одних этих мыслей чуть не спотыкаюсь на полпути. Мне придётся предстать перед Максимом Романовичем… Разговаривать с ним… Отвлечь, увести из, судя по всему, важных переговоров…
А ведь он меня даже не заметил ещё. Явно удивится. И это осознание почему-то отзывается щемящим волнением в груди. Словно это я по своему желанию нарядилась, пришла в этот ресторан, чтобы увидеть Максима Романовича… Конечно, это не так, и для него было бы глупо решить иначе. Но откуда тогда это смущение?
Тяжело вздыхаю, пытаясь взять себя в руки. И, подходя к своему столику, почему-то не сажусь за него. Залпом выпиваю бокал, бросаю короткое:
— Я сейчас, увидела знакомого, поздороваюсь.
И, не дожидаясь ответа, сразу иду прямо к Максиму Романовичу. Смысл тянуть? Объяснения для моей компании пусть даст Кира. Не сомневаюсь, что она справится. А эти опасные типы, если выйдут в момент, когда я буду рядом с преподавателем, пусть, если что, решат, что я подкатить к нему решила. Вряд ли они несут для меня какую-то угрозу, я не выгляжу соперницей для них. Да по мне видно, что двадцати даже нет.
Да уж, проще думать об этих неприятных незнакомцах, чем о том, что вот-вот, и я покажусь на глаза преподавателю, последняя встреча с которым и без того слишком выбила из колеи.
Ой… Кажется, меня заметили. Я всей кожей чувствую взгляд Максима Романовича, даже прежде, чем устремляю на него свой и убеждаюсь — он смотрит. О, ещё как смотрит!..
Даже дыхание сбивается.
На волне эмоций оставшееся между нами расстояние я преодолеваю неестественно быстро, глядя куда угодно, но только не на Максима Романовича. И так хорошо запомнила, куда идти. Да и не перестаю чувствовать его взгляд.
Сажусь рядом с преподавателем. Буквально плюхаюсь, тут же нервно озираясь по сторонам.
Так, кажется, пора успокоиться… Ещё не хватало, чтобы эти типы вернулись в самый неподходящий момент и заметили мою взвинченность.
— Аня…
Я вздрагиваю. Максим Романович обращается слишком неожиданно. И так чувственно, что если бы я не сидела, точно подкосилась бы на месте. Слабость по всему телу от такого тона.
— Посмотри на меня, — непривычно мягко добавляет Максим Романович.
Чёрт, и вот почему сердце так заходится? Успокоиться невозможно просто. Невыполнимая какая-то задача, а ведь надо.
Невероятным усилием воли всё-таки заставляю себя посмотреть на Максима Романовича. И даже как-то выдерживаю просто полыхающий ответный взгляд. А это уж вообще непосильная задачка, ведь в глазах преподавателя слишком ясно всё читается. Это море чувств буквально захлёстывает в себя, погружает с головой. И нежность, и надежда, и осторожность, и восхищение, и… Желание. Да, самое настоящее. Даже я, неопытная девушка, это понимаю. Максим Романович смотрит на меня с неподдельным мужским интересом, который, ко всему прочему, содержит в себе такую глубину, которую и представить боюсь.
..А боюсь ли? Его взгляд притягивает, причём неожиданно придаёт уверенность, а не тревогу, как обычно.
Я тут по делу. Но мысль о том, что для этого разговора лучше увести Максима Романовича подальше от вот-вот покажущихся типов, больше не пугает меня. Наоборот — странно будоражит. Мне вдруг хочется поддразнить преподавателя. Мне неожиданно нравится то, как он сейчас смотрит на меня. Как ошеломлён.
— Как ты тут оказалась? — как-то взволнованно спрашивает Максим Романович.
Не знаю, что он увидел в моём взгляде, но это явно выбило его из колеи. Не удивлюсь, если привычно наглый преподаватель сейчас даже не дышит в ожидании моего ответа.
И, чёрт возьми, мне это нравится. Неплохая такая реабилитация за «отработку», которую он мне недавно устроил.
— Сидела с компанией за тем столиком, — как ни в чём ни бывало отвечаю я, быстро обернувшись на оставленную мной компанию. — Родители Киры… У них какой-то контракт с теми людьми, ну они и решают его в неформальной обстановке. Я увидела вас и решила подойти, когда ваши компаньоны ушли.
Максим Романович задумчиво и исптывающе смотрит мне в глаза на последней фразе. Неожиданно, я понимаю. Небось думал, что я его сторониться теперь буду вне лекций и семинаров.
Не удивлюсь, если некий договор у Максима Романовича уже прочно вылетел из головы.
— Знакомая ситуация, да? — вкрадчиво спрашиваю и чуть подаюсь вперёд, к нему.
Не узнаю себя совсем. Не понимаю, откуда набралась такой смелости, платье придаёт? Я ведь так красноречиво намекаю Максиму Романовичу на нашу первую встречу, когда он так же заметил меня и решил подойти, что не прочувствовать невозможно просто. Как и не понимать, что первым воспоминанием, которое приходит в голову обоим по той ситуации, становится именно наш поцелуй.
— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — с ласковой улыбкой говорит Максим Романович, только вот смотрит серьёзно. Ответа ждёт. Не верит до конца, что всё происходит в реальности.
А жар всё-таки разливается по крови от этой его улыбки и взгляда. Ну уж нет, ещё не хватало смущаться и краснеть. Сегодня я играю ведущую роль. Помогу ему, попутно отыграюсь за всю ту неловкость, которую испытала в «отработке», и всё на этом.
— Вы — пессимист? — небрежно спрашиваю, цепляясь за его слова.
— Реалист, — машинально отвечает он, видимо, не до конца придя в себя. Но, помедлив, вдруг добавляет, причём иначе, многозначительно так, проникновенно, что у меня сердце невольно ёкает. — Но всегда готов к чудесам.