- Хорошо, Иван Антонович. Далее, не менее неприятный вопрос. Посещаемость. Слишком много прогулов. Илья Андреевич, разберитесь с Романовской, девочка регулярно опаздывает на первые пары, пропускает. Выясните причины, преподаватели жалуются на то, что она невнимательна на лекциях.
- Хорошо, я разберусь, Светлана Альбертовна.
- Уж постарайтесь, это ваша обязанность, как куратора группы.
Ух, на совещании эта милая женщина превращается в настоящую фурию! Еще четверть часа выслушиваем наставления, и наконец наши мучения заканчиваются. Высыпаем из кабинета, и я вижу у окна источник своих неприятностей.
- А вот и Майя Станиславовна! Дождалась-таки!
- Давайте быстрей, Илья Андреевич, назначайте уже свое наказание и отпускайте, я спешу.
Нет, ну не наглая ли девица?
- Вообще-то я не собирался назначать тебе никаких наказаний, поговорить хотел, ну раз ты сама просишь, как я могу отказать? Пошли!
- Да блин! – протягивает она, закатывая глаза, но покорно следует за мной в опустевший кабинет.
- Вот тебе тряпки, ведерочко, у нас ужасно грязное окно. Твой любимый преподаватель из-за этого не получает достаточное количество витамина «Д», и как следствие усталость, раздражение, плохое настроение. Студентам вон попадает, так что давай, действуй.
Тяжко вздыхая, и явно перебирая в голове самые отборные ругательства, девушка берет ведро и выходит. Возвращается через несколько минут с таким видом, будто хочет надеть мне его на голову. Снова вздохнув, застывает у окна.
- Я высоты боюсь, - неохотно признается она. – Подстрахуете?
- Конечно.
Подставляет стул и снимает кеды. Подаю руку, и Майя, ухватываясь за нее, забирается на подоконник и начинает мыть окно. Пошатнувшись, пищит на весь кабинет.
- Ладно, слезай давай, - сдаюсь я.
- Не буду, - настырно выдает, продолжая растирать грязь по стеклу. Вот же… упертая!
- Слезай говорю, не хватало еще, чтобы ты упала и шею себе свернула.
- Может тогда избавлюсь от вашего диктата! – фыркает, ковыряя пальцем присохшую грязь.
Боже, какой же ты еще ребенок, Романовская!
- Слезай!
- Нет, я отвечаю за свои поступки!
И снова пищит, едва не свалившись. Господи, ну и упрямица! Вздыхаю, обхватывая ладонями стройную талию. Майя замирает, и с ее губ слетает шумный выдох.
- Вы чего творите?
- Придерживаю, чтоб не звезданулась. Раз ты у нас упрямая, как баран.
- Уберите руки! И без вас справлюсь!
- Романовская, прекрати истерику, сверзишься же!
Но мелкая все никак не угомонится. Дергается и вполне ожидаемо соскальзывает с окна, еле успеваю подхватить.
- Мамочки! – верещит, вцепляясь мне в плечи, и медленно сползая вниз по моему телу. Аж в горле пересыхает… мой мозг сейчас пытается припомнить, когда в последний раз к этому телу так тесно прижималась девушка, но мужское начало «соображает» быстрей… ох, чёрт! Замирает в моих руках, резко отстраняясь, и я наблюдаю, как зеленющие глаза округляются, а личико заливается краской. Нет, если бы она так не жалась ко мне и не пыхтела лихорадочно в ухо, всего этого можно было бы избежать.
- Илья Андреевич! – шепчет на грани истерики, и я не придумываю ничего лучше, чем достать из кармана…
- Телефон! – кручу девайсом перед курносым носиком, и девушка краснеет еще больше. Резко разворачиваюсь, усаживаюсь за стол, чтобы Майя не заметила то, чем вообще-то тыкать в юных девушек неприлично. – Иди, Романовская, а то точно покалечишься. Будем считать, что мы в расчете. Брысь отсюда!
Не в силах от смущения произнести ни слова, Майя кивает, и вылетает из кабинета.
Уф, ну и кошмар! Впервые за эти тридцать пять лет тело так подвело меня. Вот тебе и пирамида потребностей по Маслоу…
Схватив со стола спасительный телефон, набираю номер Миронова.
- Мир! Привет, ты предлагал с мужиками собраться? Давайте в субботу завалимся в «Галеон»?
Глава 9. Майя
Лечу, перепрыгивая через ступени. Сердце колотится, как ненормальное, руки дрожат, а причина этому одна – Степнов Илья Андреевич, будь неладен этот… мужчина! Впервые в моей жизни, у меня так сильно дрожали колени от чьих-то прикосновений. О, нет-нет-нет и еще раз нет! Я точно не могу реагировать на это бородатое чм… чудо, как на мужчину! Правильно говорила Лика, мне давно пора найти парня и лишиться девственности, а то это начинает мне ужасно мешать в жизни. Вон, аж на этого мерзкого препода всё встало!
- Я ненавижу его, ненавижу! – яростно бормочу себе под нос, но мои слова отчего-то скорей звучат, как вопрос. Конечно же я его ненавижу! А как еще можно относиться к такому мерзкому, противному…
- Майя! – прерывает мои мучительные мысли голос Лики, в которую я чуть не врезаюсь в коридоре. – Что с тобой? Ты словно привидение увидала!
- Хуже, Лик – стенаю, прикрывая пылающее лицо ладонями. Нет, рассказывать о том, что меня возбуждает Степнов, не буду, а вот про вторую серию моего позора можно и поплакаться.
- Что стряслось?
- Я перед Степновым сейчас опозорилась так, что вовек не забуду. Он меня после пар оставил за то, что я на его лекции уснула, заставил окно мыть. Я поскользнулась и стала падать, а он меня поймал и… короче, когда он меня к себе прижимал, мне в бедро уперся телефон, который был в его кармане. А я подумала, ну…
Дальше говорить смелости не хватило, а вот подруга оказалась гораздо смелей.
- Что у него на тебя встал? – бесцеремонно выдала она, и я, пунцовая от стыда, стала оглядываться по сторонам.
- Ты чего так орешь?
Но Лика уже вовсю хохотала, размазывая слезы по щекам.
- Ой, Майя, ну даешь! Ты у меня, конечно, очень красивая девка, но Степнов… ему же тридцать пять, а не пятнадцать, явно ведь он уже может контролировать эти свои… процессы!
- Это еще не все, - пылая от стыда до кончиков ушей, проговорила я. – Степнов понял, о чем я подумала.
- С чего ты так решила?
- Он достал из кармана телефон и показал мне, чтобы я не думала…
- Ой, я не могу! – вновь зашлась смехом Лика. Еще подругой, блин, называется! – Прости, просто представила твое лицо, когда ты подумала…
- Ага, мне было очень весело! – фыркнула я, потопав дальше по коридору. Лика меня тут же догнала.
- Ну, прости. И не переживай так, ничего страшного не случилось. Ну подумала и подумала. Вот я однажды, когда на права сдавала, на дорогу засмотрелась и вместо рычага коробки передач схватила инструктора за интересное место.
Мой мини-позор тут же забылся.
- Серьезно?!
- Да, - рассмеялась подруга. – Только представь, насколько мне было стыдно. Но зато я экзамен сдала!
- Еще бы! – рассмеялась я.
Рассказ подруги немного меня приободрил. Ну в самом деле, ничего же страшного не случилось, я же Степнова за интересные места не хватала, только за плечи. Такие крепкие, твердые плечи… ох, о чем это я опять?
- Ладно, побегу, надо Настю забрать.
- Давай, вечером забегайте, я сегодня одна.
После разговора с Ликой мне стало намного легче, и эти позорные мысли о Степнове почти ушли из моей головы. Наверное, мне все это примерещилось от стресса. Когда уже почти добираюсь до дома, звонит мой телефон. Учительница…
- Да, Лидия Константиновна?
- Алла Дмитриевна?
Сердце вздрагивает при имени мамы, а руки начинают дрожать.
- Нет, это Майя, ее дочь.
- А, это вы подписали согласие на психологическое сопровождение?
- Да, какие-то проблемы? Неправильно заполнила?
- Да, должен заполнить родитель, я отправила с Настей чистый бланк. Передайте, пожалуйста, чтобы его заполнила Алла Дмитриевна.
- Она умерла, - выдавливаю из себя, и на том конце трубки повисает пораженное молчание.
- Нас никто об этом не уведомил. Простите, я соболезную.
- Спасибо.
- Так вы сейчас живете с отцом? С… - учительница замолкает, и я слышу шелест бумаги. - Со Станиславом Олеговичем? Он записан как отец в свидетельстве о рождении Насти.