До сих пор девственница? Серьезно? Невольно улыбаюсь, вспоминая, как она с огромными глазами терзала это несчастное одеяло, ища «следы преступления». Учитывая ее перманентно нетрезвый образ жизни, я был уверен, что Романовская давно уже не девочка. Дьявол… теперь я хочу ее еще больше… Фу, Илья Андреевич, плохой дядя! Уж кого-кого, а эту девочку тебе точно хотеть не стоит. Стараюсь по жизни придерживаться правила: не гадь там, где кормишься. Романовская – всего лишь моя работа. Ни больше, ни меньше…
«Тогда какого черта ты целовал ее? В этом не было никакой практической необходимости, Степнов!» - все зудит мой паскудный внутренний голос. На этот вопрос у меня ответа нет. Точнее, он есть, но моему внутреннему голосу точно не понравится… Да, я облажался, когда поцеловал ее, и давайте упустим факт того, что она, черт возьми, мне ответила. Стучу со всей дури кулаком в грудь. Гребанный мотор чего-то барахлит. Наверное, надо завязывать с кофе. Так вот, еще больше я облажался, когда решил притащить ее в гости к бабуле. Ну чего мне стоило придумать для нее отмазку? Нет! Теперь наша обоюдная агония продлится до пятницы. Эх…
Кофе сегодня не мой друг. Не бодрит от слова вообще. Бросив эту затею, выплескиваю остатки в раковину и иду проверять конспекты дальше. Кто тут у нас после отличника всея Руси? Да вы должно быть издеваетесь… Романовская! Открываю тетрадь, и из нее выпадает закладка, вся изрисованная маленькими розовыми сердечками. Видимо вложила ее по ошибке. Так значит, вы у нас романтичная особа, Майя Станиславовна? А на вид и не скажешь… Провожу пальцем по розовым линиям, повторяя нехитрый узор. Интересно, а у мисс-косяк есть бойфренд? Иначе чего она тут сердечки вырисовывает? Эх, как бы это выяснить? Боже, Степнов, тебе-то это зачем?
Тетрадь пахнет ее духами… Легкие нотки розы и чего-то еще, еле уловимого, нежного, как и она сама. Наклоняюсь, вдыхая тонкий аромат.
«Степнов, ты точно чокнулся! - тут же выдает мой внутренний голос. – Сидишь и нюхаешь тетради. Клиника!»
Сукин сын прав! Захлопываю тетрадь и откладываю всю стопку в сторону. Нет, работа сегодня не идет. Допроверю все завтра. Ставлю будильник на час раньше и ложусь спать. Только вот уснуть отчего-то совсем не удается. Уже целую отару пересчитал. Кручусь в постели уже несколько часов. Всюду мерещится этот чертов запах розы… Вырубаюсь только часам к трем.
Утром, вполне ожидаемо, не могу продрать глаза. Но уж раз сам создал себе проблемы, приходится вставать. Основы экономики второй парой. Хочешь не хочешь, а конспекты раздать надо. На работу прихожу злым и не выспавшимся. Меня встречает Олеся, которая, в противовес мне, вся пышет бодростью и энтузиазмом.
- Илья, а я сегодня одна бегала до завтрака! – радостно выдает она, открывая контейнер с едой. Теперь ее извечные спутники по утрам – бутерброды из цельнозернового хлеба с авокадо, а не бублики. Прошло совсем немного времени, но девушка кардинальным образом изменилась. Не внешне, хотя небольшие успехи все же есть. Скорее внутренне, и это не может меня не радовать.
- Молодец, Олесь. Значит, преодолела свой главный страх?
- Только благодаря тебе! – улыбается она. – Спасибо!
- Было бы за что, - улыбаюсь ей в ответ. – Так значит, мне теперь можно не мучиться в спортзале?
- Ну уж нет, Илья Андреевич, без тебя я совсем никак. А кто меня на новые подвиги вдохновлять будет?
- Вот блин, - протягиваю я, и Олеся заливается смехом.
Дверь открывается, и в кабинет бодрым шагом входит Георгий Матвеевич. Выглядит он не как обычно. Его рубашка отглажена и заправлена в брюки. Темные волосы с редкой сединой на висках аккуратно зачесаны назад и более не находятся в диком беспорядке. Черт возьми, он даже побрился! Олеся так и замирает с открытым ртом. Ну да, Решетникова я за это время видел только в двух состояниях: пьяного и с бодуна. Но сегодня он трезв и, видимо, тоже в хорошем настроении. Улыбается Олесе и протягивает руку мне.
- Доброе утро, молодежь! Светлана Альбертовна еще не приходила?
- Нет, еще никто не пришел, кроме нас, - глядя на мужчину во все глаза, проговаривает девушка.
- Хорошо. Тогда посоветуюсь с вами. Есть у меня парочка свежих идей по организации учебного процесса…
Когда Решетников уходит, изложив свои мысли, Олеся вдруг подскакивает из-за стола и бросается мне на шею.
- Ты ангел-хранитель нашей кафедры, Илюша!
Я аж теряюсь на время от этого заявления. Уж ангел из меня точно такой себе.
- Да ну тебя, Олесь, скажешь тоже. Нашла ангела.
- Ангел-ангел, - не унимается она. – Ты не только мне помог, но еще и Георгию Матвеевичу. Только посмотри, как он изменился благодаря тебе. Как хорошо, что ты к нам устроился!
- Ой, да ладно, Лесь.
Бред, конечно, но, если честно, очень приятно. В приподнятом настроении провожу первую лекцию. Ко второй мой пыл немного угасает. До начала пары жалкие три минуты, а Романовской все нет…
«Ну давай, девочка, не порть себе и мне статистику, явись» - умоляет ангел на моем правом плече.
«Не приходи, малышка. Ну или хотя бы опоздай, заработай это чертово наказание» - в предвкушении потирает мохнатые ручонки дьявол на левом. Вот же ж развелось у меня тут личностей! Наверное, пора с этим обратиться к психиатру.
Если без шуток, я больше склоняюсь к желаниям второго. Если она опоздает – нас ждет встреча после лекций, этот шанс я не упущу. Я хочу ее видеть. Минута до звонка. Нервно подскакиваю из-за стола и выхожу в коридор. Майи нигде не видно. Боже правый, Степнов, ты идиот? Тебе заняться больше нечем? Прихожу к выводу, что это действительно так и возвращаюсь на свое место. Только присаживаюсь - звенит звонок. Кошусь на пустой стол, где обычно сидит Романовская, и по моему лицу против воли расплывается улыбка. Ну вот ты и попала, девочка моя.
- Итак, замолкаем, - успокаиваю разбушевавшихся студентов. – На прошлой лекции мы изучали стадии развития производства. Доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную. Помним, да? Разобрали их особенности. Напомните, на чем мы остановились?
- На сфере услуг! – тут же выкрикивает… Королёв, естественно.
- Точно. Записывайте!
Дверь со скрипом открывается, и в аудиторию вваливается раскрасневшаяся, запыхавшаяся Майя. Чёрные пряди в беспорядке растрепаны по плечам, глаза горят… парадокс, но такой она нравится мне даже больше. Тем более теперь я знаю, что скрывается под этим объемистым свитером и до безобразия узкими джинсами. Облизывает пересохшие губы, и у меня сердце заходится от мысли о том, что еще совсем недавно я целовал их.
Стучит кулачком в дверь, хотя уже и так вошла в аудиторию. Смешная.
- Можно, Илья Андреевич?
Боже, как официально! А что же не бородатое чмо? – так и подмывает сказать в ответ, чтобы потом наблюдать ее возмущенное пыхтение. Но мы здесь не одни. Как жаль, что мы здесь не одни…
- Нужно, Романовская, - отвечаю, указывая на ее место. – Только вас и дожидаемся. Ну ничего, упущенное будете наверстывать после пар.
- Спасибо, - рассержено бубнит она себе под нос, недружелюбно косясь на меня. Как ожидаемо!
- Всегда пожалуйста. А сейчас садитесь и записывайте, все записывайте. Услуга – это вид деятельности, полезный результат которой проявляется во время труда и связан с удовлетворением какой-либо потребности.
- Слишком быстро диктуете, Илья Андреевич, - поднимаю взгляд, упираясь в кошачьи глаза. -…во время труда и связан…
- С удовлетворением какой-либо потребности, Романовская.
- Что опять про удовлетворение потребностей? – сделав «серьезное» лицо произносит она, и по аудитории прокатывается смех. Вот язва, договорится ведь сейчас. Хотя… ей уже нечего терять, и мелкая это понимает, наказания уже не избежать.