- А как иначе, Романовская? Потребность – это движущая сила прогресса. Но вернемся к услугам. Услуги подразделяются на материальные и нематериальные. Вот, к примеру, захотела Романовская отдохнуть на выходных, пришла в клуб и заказала коктейль. Бармен окажет ей какую услугу? Правильно, материальную!
По аудитории вновь прокатывается волна смеха, и девушка сжимает ладошки в кулаки. А как вы хотели, Майя Станиславовна? Думаете, можно безнаказанно дерзить преподавателю?
- Кто-нибудь может привести пример нематериальных услуг?
- Я могу, - тут же взмывает вверх рука Романовской. – Социальное обслуживание. Там, например, старичка куда-нибудь провожать по пятницам…
Это кто это, я что ли старичок? Аж дар речи отшибает. Договоритесь вы, Майя Станиславовна, покажу вам наглядно, какой из меня старичок!
- А почему именно по пятницам, Романовская? – усмехаюсь в ответ. – Соцработники вообще-то трудятся пять дней в неделю. А особо инициативные могут и по выходным, ясно?
- Ясно, Илья Андреевич, - отвечает она, скрывая усмешку за завесой темных волос. Ах, весело ей, значит! Ну ты у меня сегодня повеселишься, Романовская!
Глава 15. Майя
И кто меня только за язык тянул? Хотя… кого я обманываю? Я сделала это намеренно. Злить Степнова – это просто какой-то отдельный вид удовольствия. Да и опоздала на его пару я специально, чтобы получить это чертово наказание. Нет, я не больная. Наверное… Но это сильней меня. Я хочу его видеть… Я держалась, честно! Все эти дни изо всех сил старалась избегать его, но… Дьявол! Надо прекращать все это. Ни к чему хорошему мои желания не приведут. Я знаю это. И он знает это. Степнов ведь не дурак. Нет ему смысла связываться со студенткой, как и мне нет смысла связываться с преподавателем.
И тем не менее мой взгляд то и дело обращается к нему. Как же он сексуален в этом строгом костюме. Следую взглядом по жесткой линии идеально выбритого подбородка, проходясь по четко выступающим скулам. Как бы я хотела коснуться его лица. Бесконечно смотреть в эти темные, как штормовое море глаза. Это ведь просто преступление иметь такие густые, черные ресницы…
- Романовская, - произносит он, и я вздрагиваю, осознав, что все это время он тоже смотрел на меня. Боже, как неудобно вышло… - С вами все в порядке? Или вы уже научились спать с открытыми глазами?
Ну какой же он гад! Правильно, Майя, думай об этом, а не о том, какие красивые у него губы… Да черт!
- Майя, - тихо произносит, скалой нависая над моим столом. И в его тоне больше нет ни капли насмешки. – Что с тобой?
Ярко-синие глаза так близко… Сердце колотится словно сумасшедшее. Не выдержав, подскакиваю с места.
- Можно выйти, Илья Андреевич?
Смотрит удивленно и слегка обеспокоенно.
- Конечно.
Пулей вылетаю из аудитории и бегу в туалет. Хорошо, что коридоры сейчас пусты, не хочу видеть ни одну живую душу. Плотно закрываю за собой дверь и включаю ледяную воду. Плещу в лицо до тех пор, пока кожа не начинает гореть. Тяжело дыша, упираюсь ладонями в край раковины, застывая взглядом на своем пылающем лице. Чего же меня кроет так? Да главное от кого! Гад, хам и бородатое чмо! Ладно, последний пункт теперь отпадает. Так, Майя Станиславовна, ты человек, а не животное. Ты вполне можешь контролировать свои инстинкты. И сейчас ты успокаиваешься и идешь обратно.
Отдышавшись еще пару минут, возвращаюсь назад. Только берусь за дверную ручку, звенит звонок. Ребята начинают спешно собираться, да и мне лучше не задерживаться. Стараюсь даже не смотреть на него, а толку?
- Романовская, задержитесь на минутку.
Так и замираю с конспектами в руках, пока одногруппники покидают аудиторию. Мы остаемся вдвоем, как я и мечтала. Только вот сейчас меня дрожь пробирает. Продолжаю сгребать свои вещи, пока не ощущаю его за своей спиной. Оборачиваюсь, едва не утыкаясь в грудь Степнова, и машинально делаю шаг назад, едва ли не усаживаясь на стол.
- А теперь объясни, что с тобой происходит? Выглядишь болезненно.
Да потому что я и правда заболела. Подхватила какой-то чертов вирус, вызывающий сумасшествие.
- Все в порядке.
- У тебя все лицо горит, и глаза блестят. Не жар ли у тебя часом?
Протягивает руку, прикасаясь к моему лбу, а я вздрагиваю.
- Да прекрати, Майя! – возводит он глаза к потолку. – Хватит шарахаться от меня, как от чумного. Это из-за того дурацкого поцелуя? Просто забудь, о’кей? Давай договоримся, что того чертова воскресенья не было.
Ну вот, это отличный вариант! Только почему от его слов становится так дерьмово?
- Хорошо, Илья Андреевич, ничего не было. Вы за этим меня оставили?
- Нет, - спохватывается он, отходя к столу. – Вот, ты забыла в конспектах.
И Степнов протягивает мне закладку, которую я от скуки разрисовала сердечками на прошлой паре.
- Уж, грешным делом, подумал, что это для меня. Потом вспомнил, что до Дня Валентина далековато.
Криво усмехается, а у меня сердце пускается в галоп, когда его пальцы касаются моих.
- Да хватит вам, Илья Андреевич, - бормочу в ответ, выхватывая закладку из его рук. – Вам мало того, что я сегодня после пар на вас батрачу? Обязательно было меня оставлять ради этого? Почему просто не положили ее обратно в конспекты?
Клянусь, на несколько мгновений Степнов теряется с ответом, но потом снова усмехается.
- Просто проверял конспекты перед лекцией и забыл вложить ее обратно. Если плохо себя чувствуешь, не приходи сегодня после пар.
- Ну уж нет, Илья Андреевич, я не привыкла копить долги. Отработаю сегодня.
Забрасываю сумочку на плечо и рвусь к выходу.
- Что же ты колючка такая, Романовская? – слышу вслед. Сама не знаю, почему так разозлилась. Но оно и к лучшему. По крайней мере это чертово наваждение под названием «Степнов Илья Андреевич», как рукой сняло. Сминаю закладку в комок и забрасываю в сумку. Не об этих глупостях мне сейчас думать надо… Словно в ответ на мои мысли звонит телефон. Тётушка… больше нет смысла откладывать этот разговор. Я не отвечала ей после разговора с отцом. Мне нужно было время прийти в себя и все как следует обдумать.
- Да, тетя Аня?
- Ну наконец-то! – облегченно выдыхает она, и мне становится стыдно. Надо было ей хотя бы сообщение написать. – Почему ты не отвечала?
- Прости, я просто была немного расстроена… Встреча с отцом прошла не очень хорошо.
- Он отказал тебе?
- Нет, бумагу он подписал, но взамен… Взамен он хочет денег.
- Что?!
Да-да, тетушка, сама бы никогда в такое не поверила, но факт остается фактом. Мой отец – чудовище…
- Как-то так, тетя Аня, он сказал, что проигрался, долги отдавать нечем. Ему нужно семьдесят тысяч до понедельника.
- Вот подлец! – яростно цедит она, шумно выдыхая в трубку. – Как можно быть такой сволочью? Обобрать собственных детей, когда они и так нуждаются!
- Ладно, тетушка, не волнуйся так, я уже придумала как быть. Отдам ему деньги, которые были в запасе, у нас там пятьдесят тысяч оставалось, плюс зарплата завтра.
- А жить ты на что собираешься? Настеньку кормить на какие шиши будешь?
- Не переживай, нужно всего месяц перебиться, с зарплаты немного останется, а еще я договорилась на подработку техничкой, просто приходить по вечерам и мыть магазин по окончании рабочего дня. Как раз буду успевать на смену в «Галеон». Деньги сразу отдают. Вот и протянем.
Тетя Аня молчит и грустно вздыхает на том конце трубки.
- Я не смогу тебе особо помочь финансово, дорогая. Сама сейчас на мели, слишком затратный месяц был, даже не ожидала. Но Настеньку всегда накормлю.
- Что ты, тетушка, даже в мыслях не было просить тебя о таком.
- Как же ты выдержишь в таком режиме, дорогая? – все сокрушается она.
- Нормально, бывало и хуже.
Хуже на самом деле пока не бывало, но… как будто у меня есть другой выбор… Ничего, уж месяц как-нибудь продержусь. Если у отца аппетиты не возрастут.