- Ну ты дебил, Степнов! – слышал я голос Болта словно сквозь вату в ушах. Мой взгляд цеплял куски реальности. Людей Болта, полицейских, истекающего кровью бандита, отца Майи с простреленной головой… Я лишь прижимал Майю к себе, продолжая как мантру шептать: всё будет хорошо, всё будет хорошо… Пока не осознал, что она обмякла в моих руках. Дрожащими руками я опустил ее на пол, застыв взглядом на своих руках, которые были все в крови…
- Скорую! Срочно! – слышал я чей-то голос. Сейчас я не руководил своим телом. Им управлял кто-то другой. Тащил Майю в машину, давил на газ, пролетая на красные сигналы светофора. Не было чувств, не было эмоций. Они оглушили меня позже, когда я сидел на кафельном полу, привалившись к стене напротив операционной. Меня лихорадило, все внутренности были скованы липким тягучим страхом. Нет, не страхом, ужасом. Каждая секунда неизвестности убивала меня, но и поделать я ничего не мог, только ждать. Забрезжил рассвет, когда дверь операционной наконец отворилась. Я попытался подняться на ноги, но не смог.
- Доктор, она жива?
- Не волнуйтесь, всё хорошо, операция прошла успешно, девушке повезло, жизненно-важные органы не были задеты, это спасло ее.
Я выдыхаю, чувствуя, как по щекам стекают слёзы облегчения. Жива! Моя девочка жива! Это все, что мне требуется сейчас.
- Когда я смогу увидеть ее?
- Когда ее переведут в общую палату, а пока запаситесь терпением.
Терпение… где же его взять это терпение? Следующие два дня проходят, как в страшном сне. Я дежурю в больнице днями и ночами. Спасибо коллегам, которые с пониманием отнеслись к ситуации и взяли мою работу на себя. Олеся волнуется, звонит по сто раз на дне. Если бы не ее поддержка и поддержка родных, я бы уже сошел с ума. Когда Майю переводят в палату, я не могу поверить своему счастью. Вхожу, и у меня сердце из груди выпрыгивает. Вижу ее, такую хрупкую, бледную, и мне умереть хочется. Это ведь из-за меня она едва не покинула этот мир.
- Майя, моя глупая девочка, - выдыхаю, рухнув у ее кровати. – Зачем ты так поступила?
Улыбается, касаясь ослабевшей рукой моей щеки, и по любимому лицу стекают слёзы.
- Я подумала, что все равно не смогу жить в мире, где нет тебя…
- Больше никогда так не делай, умоляю.
- А вот не надо было меня в себя влюблять, Илья Андреевич, - шепчет она, улыбаясь своей прекрасной улыбкой, но тут же мрачнеет, пытаясь подняться.
- Майя, тебе нельзя вставать, - мягко возражаю, укладывая ее обратно.
– Илья, где Настя?
- Тише, успокойся, малышка в безопасности, с бабушкой и дедом. Как только тебе станет лучше, они все навестят тебя.
- А отец?
- Мне жаль, но… он мертв. Те бандиты успели пристрелить его как раз в тот момент, когда полиция и ребята Болта ворвались в дом. Они не успели всего на мгновение. Всего секунда и все, кроме одного из бандитов, были бы живы и здоровы, но…
Майя, кажется, становится еще бледнее. Моя бедная малышка… Но разве мог я скрыть от нее правду, пусть и горькую?
- Я не знаю, как относиться к этой новости, - наконец произносит она. – Он мой отец и воспитывал меня до двенадцати лет, но… я никогда не видела добра от него, одни только проблемы. Я, наверное, должна скорбеть, но… я ничего не чувствую.
- Это нормально, малышка.
- Что же теперь будет с Настей? Ее заберут? – взволнованно лепечет она, и в любимых глазах снова стоят слезы.
- Не бойся, я не допущу этого. Пока ты была в реанимации, приходила ваша тетя Аня. Оказалось, у нее есть знакомые в опеке. В общем, я сделаю все, чтобы получить над Настей опеку. У меня стабильный заработок, мне дадут хорошую характеристику с работы и…
- А что скажет твоя жена? – поджав губы, произносит моя девочка и я вспоминаю о том глупом инциденте с Оксаной.
- Майя, только не говори, что ты поверила ей. Неужели ты считаешь меня обманщиком? Мы действительно развелись с Оксаной, она жила с моим другом, но у них случилось недопонимание, вот она и сбежала от него. Идти ей было некуда, поэтому приехала ко мне. Я разрешил ей остаться, клянусь, все это время я жил у своих. Бабушка может подтвердить это. Мой друг забрал Оксану в то злосчастное воскресенье, и они уехали. Мне очень жаль, что она наговорила весь этот бред из вредности. Знаешь, чувство собственничества – страшная вещь.
- Илья, успокойся, Илья, - прерывает меня любимая. Поверить не могу, но она улыбается. – Я знаю, что она врала. Да, признаюсь, по началу на эмоциях я не смогла здраво мыслить. Но потом я подумала о том, что даже если ты обманул меня, бабушка с дедушкой обмануть не могли. Если бы ты еще был женат, стала бы бабуля так активно нас сводить?
- То есть так, да? – шутливо нахмурив брови, пробубнил я. – Значить, мне ты не веришь, а бабуле так пожалуйста?
- Ну, Илья, я была на эмоциях, говорю же тебе, - смущенно потупив взор, лепечет Майя. – Я ведь люблю тебя.
Ну и как можно злиться на мою красавицу? Улыбнувшись, усаживаюсь на край кровати, бережно проводя ладонью по нежной щеке любимой.
- Я тоже люблю тебя, моя родная. Всё плохое закончилось, теперь впереди нас ждет только хорошее…
Эпилог
Месяц спустя…
Майя
- Майя, что с тобой?
Мое зрение вновь приобретает резкость, и я вижу над собой ужасно взволнованное лицо Лики. Осторожно приподнимаюсь, опираясь на локоть, и понимаю, что, видимо, снова потеряла сознание. Подобное уже случалось со мной совсем недавно. Мне стало плохо на работе. Тело словно волной жара окатило, в ушах зазвенело, голова закружилась, а потом я очнулась на руках Марка.
- Не бойся, Лика, все нормально. Видимо, я еще недостаточно восстановилась после…
Продолжить не хватает сил. Прошел месяц, а я все не могу отойти от того ужаса, что произошел в моем доме. Как хорошо, что Настеньке удалось убежать. Она очень испугалась, но хотя бы не видела всего того, что видела я…
- Просто глубоко вдохни и выдохни, вот так… Думаешь, у тебя панические атаки?
- Нет, непохоже. Просто чувствую слабость, постоянно спать хочется. Наверное, это последствия ранения.
- Ох, моя бедная Майя, - вздыхает Лика, поглаживая меня по волосам. – Аккуратно, садись сюда, я приготовлю чай с лимоном и медом. Это поможет восстановить силы.
- Спасибо, родная, - благодарно улыбаюсь ей в ответ. Понемногу прихожу в себя, наблюдая, как она торопливо наливает мне чай.
- Вот, держи, я разбавила. Ты ведь не любишь горячий.
Протягивает мне кружку, усаживаясь рядом.
- Спасибо, - делаю глоток и невольно морщусь. – Это какой-то другой мёд?
- Нет, та же банка, еще не кончилась.
- Странно, а вкус совсем другой.
И в этот момент на меня накатывает приступ тошноты. Откидываюсь на спинку стула, делая глубокий вдох.
- Майя, да что с тобой? – обеспокоенно произносит Лика, опускаясь у моих ног. Долго и тревожно всматривается в мое лицо.
- Просто затошнило резко. Такое бывает. Прости, доставляю тебе сплошное беспокойство. Лика хмурится, а затем ее глаза вдруг округляются.
- И давно тебя тошнит?
- Пару дней как началось, - еле могу выдавить из себя и вновь начинаю глубоко дышать. Боже, как мне плохо…
- Пару дней…, - произносит подруга, задумчиво глядя в потолок, а потом начинает молчаливо загибать пальцы. – Четыре… Получается примерно шесть недель.
- О чем ты? – недоуменно произношу, глядя на нее во все глаза.
- В поход вы ходили в конце сентября. Все сходится. Танюха когда залетела, у нее тоже токсикоз начался аккурат на шестой неделе…
- Стой, подожди! – от такого заявления у меня аж тошноту как рукой снимает. – Какой токсикоз? Какая шестая неделя?