– Никак. Говорю же, схватил в охапку, на плечо закинул и к себе в берлогу уволок. И держал под замком, пока не согласилась выйти за меня.
– Александр Сергеевич, – возмутилась Ася, – Вы же сейчас шутите…
– Ничуть. Я ей просто другого выбора не оставил. На свадьбе она ни с кем не могла танцевать, кроме меня. Даже, когда она отказывалась со мной танцевать, я оставался рядом и каждому, кто подходил к нам, обещал оторвать ноги, если он прикоснется к моей невесте. А потом всю неделю встречал и провожал ее после института домой, дарил цветы, покупал мороженное. У нее не было шансов избавиться от меня. И потом, я же видел, что я ей понравился. Поэтому на все эти женские штучки просто не обращал внимания.
– Александр Сергеевич, да вы страшный человек.
– И сын весь в меня, заметь. Так что сопротивление бесполезно. Лучше расслабься и получай удовольствие.
– Кирилл не такой. Он мягче, он…
– Что ж поделать, – картинно развел руками Покровский-старший, – кровь разбавленная.
– Да и вы, тоже не создаете впечатления деспота. Неужели вы совсем не считались с мнением Лидии Константиновны?
– Да она из него веревки вьет и в узлы завязывает, – раздался сзади голос Кирилла и на талию Аси легли теплые руки, – Отец, ты опять рассказывал сказку о первобытном человеке, утащившим в пещеру свою женщину?
– Почему сказку? – шутя, возмутился Александр Сергеевич, – в каждой сказке есть доля сказки, а остальное правда.
– Кирилл, а как было на самом деле? – Ася высвободилась из рук молодого мужчины.
– Примерно так и было. Меня же там не было. Поэтому я тоже знаю эту историю только по рассказам.
– Ладно, критик, – Покровский-старший достал из очередной коробки большую красную звезду, – Давай-ка крепи ее на вершину.
Кирилл залез на стремянку, стоящую рядом с елью и принял украшение из рук отца. Звезда была водружена на свое место, провод от нее Александр Сергеевич с помощью сына пропустил вдоль ствола. И через мгновение звезда засияла ровным рубиновым цветом, напоминая о кремлевских башнях. Кирилл, спустившись, подключил гирлянды к розеткам, которые от сырости были спрятаны в пряничный домик, стоявший под елкой, и живая зеленая красавица засверкала разноцветными огоньками.
– Красота!... – отойдя от своей работы на несколько шагов, произнес Александр Сергеевич, – Вот теперь и новогоднее настроение появилось. Как тебе, Ась?
– Да… – Ася чувствовала себя маленькой девочкой. Даже ощущение приближающегося чуда теплой волной окутало всё тело.
Кирилл, закончив с электрикой, снова обнял Асю, прислонив ее к своей груди.
– Ну что, молодежь? Пошли обедать? – Александр Сергеевич, взяв несколько пустых коробок из-под украшений, направился в дом.
Ася с Кириллом подобрав оставшиеся упаковки пошли вслед за ним.
Обед прошел почти в непринужденной обстановке, если не считать молчаливого поведения хозяйки дома, бросавшей время от времени задумчивые взгляды то на Кирилла, то на Асю. Покровский-старший жену от мыслей не отвлекал, только иногда сжимал рукой ее аккуратную ухоженную ладонь. В ответ Лидия Константиновна улыбалась мужу, но глаза оставались задумчивыми.
Как только с едой было покончено, Кирилл, сославшись на занятость, тут же засобирался, чему Ася была несказанно рада.
Через полчаса они уже катили в сторону города.
– Ты сегодня сама не своя, – сказал Кирилл, на мгновение отведя взгляд от дороги.
– Я очень неуютно чувствую себя в обществе твоих родителей, – нехотя ответила Ася.
– Отец тебя тоже напрягает? – удивился мужчина, – Мне показалось, что вы неплохо поладили.
– Да. Александр Сергеевич удивительный человек. И ты очень на него похож.
– Приму за комплимент, – Кирилл взял Асину ладошку и слегка поцеловал пальцы, – Я так понимаю проблемы с мамой?
– Я ее боюсь, – призналась девушка, обхватывая себя руками.
– Ты? И боишься? Анастасия Павловна, я вас не узнаю, – Кирилл улыбнулся, – Вы дипломированный психолог, кандидат наук. И боитесь?
– Кирилл… – Ася не могла подобрать слов.
– Ась, – Покровский посмотрел на девушку со всей нежностью, на которую был способен, – Мама не против тебя. Просто ей в связи с нашими отношениями придется несколько выйти из зоны комфорта. И как всякий избалованный любовью человек она очень этого не хочет делать, а делать придется. Она просто боится…