Надежде было суждено сдохнуть в мучительных конвульсиях.
Я это точно поняла по снисходительному взгляду Правителя. А потому, решив спасти саму себя, выдала:
— Библиотекарь сам пришёл, — причём сказала я чистую правду, ещё и покивала, выразительно так глянув на старичка.
Тот подавился от возмущения и аж побагровел весь. Особенно после того, как я ему очаровательно улыбнулась, мысленно велев заткнуться и не вякать.
— Верю, — кивнул дракон, — а все остальные?
— Ну, фактически, они тоже все сами пришли. Кроме лорда Паровэса, его насильно затаскивать пришлось.
И все опять повернули головы в одном направлении, взглянув на упомянутого артефактора. Тот, натура горделивая и принципиальная, обижено одёрнул края камзола, выпрямил спину, вздёрнул подбородок и одарил меня уничтожающим взглядом. «Теперь ты поплатишься» — читалось на его самодовольной морде.
Наи-и-ивный! Глупый-глупый лорд, даже не догадывается, что платить придётся ему самому. Он посмел угрожать мне, ослушался моего приказа и вот теперь ликовал, когда запахло жареным. Я такого не прощаю. И не забываю.
Моя ласковая улыбка была ему красноречивым ответом на превосходящий взгляд. И уверенность мужчины заметно поколебалась. Он даже нервно поправил артефакт Охраны, висящий на шее на тонкой золотой цепочке.
— И к чему же всё это было? — перевёл на себя моё внимание Киан.
Повернув голову, я широко ему улыбнулась. Половина собравшихся заметно вздрогнула.
— Это всё надо, — важно отвечала я, не переставая улыбаться.
— И для чего же? — на его губах тоже заиграла едва заметная улыбка.
— Для дела, — не хотелось мне раскрывать все карты.
К тому же, было забавно вот так вот общаться.
— Для важного? — заговорщически осведомился Правитель, повергая всех вокруг в ещё больший шок.
— Для очень важного, — заверила я его, покровительственно кивнув.
Его улыбка стала отчётливее.
— Ну, — хмыкнул он, — раз для очень важного дела, тогда можешь баловаться дальше. Но книги отдай.
— Отдам, — кивнула я тут же с самым честным выражением лица. И, естественно, отдавать я никому и ничего не собиралась, а потому нагло добавила, — вечером.
Правая тёмная бровь Киана медленно выгнулась дугой, показывая весь скептический настрой своего владельца. Мило улыбнувшись, я добавила и ещё кое-что:
— Через неделю.
Уголки его губ поджались в с трудом сдерживаемой улыбке, отчего на щеках появились совсем маленькие, почти незаметные, но очень очаровательные ямочки. Приободрённая этим безмолвным согласием, я решила обнаглеть категорически, тихо-тихо шепнув:
— После Нового года.
Благо тут осталось всего две недели. И того у меня в запасе будет три, которых вполне хватит, чтобы не просто переписать себе информацию, а ещё и заучить её.
— Ну и зачем тебе язык северных дроу? — спокойно спросил дракон, не показывая недовольства, раздражения или неодобрения.
— Пригодиться, — мило улыбнулась я ему, — а почему они хранились среди запрещённых книг?
— А об этом я тебе потом расскажу, — отказался он говорить при всех, зато коварно улыбнулся и невозмутимо добавил, — на ужине.
И с этими словами Правитель просто развернулся и ушёл. Не знаю, что потрясло собравшихся в моей гостиной больше: само явление их Правителя, его доброжелательность, его слова или то, что мне всё сошло с рук. Думаю, последнее всех откровенно бесило.
— Ну, чего замерли? — хлопнула я в ладоши, привлекая всеобщее внимание, — За работу!
Придворные слуги обменялись обречёнными взглядами, поняли, что помощи ждать не от кого и, трагично повздыхав, вернулись к прерванным делам.
— Я тебя ненавижу, — простонала Кени слабым голосом.
Она лежала на обтянутой кожей кушетке, бессильно свесив руки и устало прикрыв глаза. Её кожа, не прикрытая коротким белым халатиком, была покрасневшей и явно зудящей. Зато как она блестела! И больше ни единого волосочка! Нигде!
— Оно того стоило, — улыбнулась я ей.
— Катись к Тьме, — не согласилась со мной девушка, которую последний час мыли, драили, начищали… чего только с ней не делали! Незамеченным не осталось ни что!
Кожа, волосы, лицо, руки, ногти, брови, ресницы, губы — всё подверглось тщательной проверке на прочность. Зато теперь она выглядела невероятно красивой, нежной, как розовый бутон ароматной розы, невинной, милой и очаровательной. Правда, уставшей, но это не беда.
— 12-
— И что, — слабым голосом проронила она, с трудом шевеля непослушными губами, — так теперь каждое утро будет?