наедине с ней. Я рассматривал ее лысую голову, которая была клочками выстрижена, лицо ка шарик из-за волдырей. Похоже на ожоги. Ее что, в кипяток засовывали? Руки тоже были покрыты кровавыми волдырями. Если судить по костяку, то, похоже, что это молодая девушка, а если смотреть на внешность... даже не знаю, с кем сравнить. Я на ее фоне просто красавец. Время пролетело быстро, в комнату вошел врач, за ним Пьер. Врач молча подошел к ней, посмотрел зрачки, проверил пульс, потом спросил: - Вы такой ее нашли? - он посмотрел на всех присутствующих. - Да! - ответили мы одновременно с Пьером. Он попросил всех выйти, и закрыл перед нами двери. Прошло минут пятнадцать, или двадцать, но он все не выходил, я начал беспокоиться. Я ходил по коридору туда-сюда, прислуга сидела молча. Когда открылась дверь и появился врач, у него не было счастливого вида. Это я сразу увидел, мне даже не пришлось спрашивать. Он просто покачал головой и все мы поняли, что ей не выжить. - Она очень слаба и долго пробыла на морозе, пошло загнивание ткани... я сделал все, что мог. Дальше она должна решать сама, бороться за жизнь или нет. Я не знаю, что случилось со мной, я схватил доктора за грудки и начал трясти, - Вы должны ей помочь, слышите, должны... - меня еле оторвали от него. - Хозяин, теперь только воля Господа - кто-то сказал. - Но вы должны!!!! - я рявкнул на него, врач вжал голову в плечи. - Хорошо, я выпишу вам рецепты, но предупреждаю, лекарства дорого стоят. - Он посмотрел на меня внимательно. - Не понимаю, зачем вам это надо, только потом проблемы будут и никакой благодарности. - Он тоже лечил меня, когда я хворал и знал мою тайну. - Простите, не знаю, что на меня нашло. - Положил руку ему на плечо. - Видно, устал, давно не спал, - он покачал головой. - Ничего! Вот, - он протянул мне листок, - давайте строго по рецепту. Я после обеда к вам зайду и проверю ее. - Спасибо. Я пошел к себе, и теперь понимал, чем меня зацепила эта девушка. Это был не только ее «голос», но и ее уродство, я словно увидел в ней родственную душу. И мне показалась, что она смогла бы отнестись спокойно к тому, какой я. Хотя бы раз в жизни обрести друга, который бы мебя понимал. Я забрался в холодную постель и протянул руку в поисках Шекспира. - Кис-кис... ты где, маленький негодник? - на диван прыгнули и, проведя хвостом по лицу, замурлыкали. - Шекспир, вот ты где, иди сюда. - Поднял одеяло и он лег рядом со мной, положив мордашку на подушку. Я не мог уснуть - вертелся, крутился, вся простыня сбилась. Шекспиру это надоело, и он перепрыгнул в кресло, стоящее в ногах кровати. Было около четырех часов утра, пурга утихла, на небе появились звезды. Я встал с постели и босыми ногами подошёл к окну. Прижался горячим лбом к холодному стеклу, табун мурашек пробежал вниз по спине и исчез. Как же мне надоела эта бессонница, ничего уже не помогает. Я походил по дому, зашел в кабинет, и сел на стул, положив руки на письменный стол и, уставился в открытые двери, прислушиваясь к глухой тишине. Как же тут тихо, и одиноко, я закрыл глаза и представил, как в кабинет заходит моя жена. Точнее не так, сначала заходит ее пузико с нашим первенцем, потом она улыбается мне. А я смотрю на нее и не могу налюбоваться своим счастьем. Она подходит ко мне и проводит своей теплой ручкой по моим волоса, а я прислоняюсь ухом к ее кругленькому животику и слушаю, как там поживает наш малыш. Слезы сами собой покатились по щекам, у меня было все: деньги, слава, связи, «друзья», но не было одного. Не было ее. Я откинулся на спинку кресла и разрыдался. Какой же я дурак! Зачем я постоянно об этом мечтаю, если мой мечте не суждено осуществиться?! От раздумий меня отвлек писк и царапанье дверей. Я вышел в коридор и посмотрел на кота, тот сидел возле дверей, поддевая коготком дверь, и жалобно попискивал. - Что случилось, дружище? - он посмотрел своими круглыми глазками на меня, потом на дверь. - Ты хочешь на улицу? - но кот продолжал уничтожать мою дверь. Я открыл и тот пулей вылетел на улицу. Я никогда не лез в его дела и не волновался за него, потому что он всегда возвращался. Я прошел обратно и уселся за рояль. За окном было еще темно, я смотрел в даль, мои мысли были далеко отсюда. За все то время, которое просидел здесь, я не написал ни одной ноты. Я все думал о той девушке и о себе. Часы на камине пробили восемь, я посмотрел на них, перевел взгляд на клавиши и закрыл крышку рояля. Поднялся наверх, побрился, умылся, переоделся и спустился вниз. В кабинете ждал мой завтрак. Я ел как обычно, не обращая внимание на вкус и цвет еды, ел потому, что надо. И никак не из-за наслаждения. Пьер должен был давно уже приехать с лекарствами, надо навестить ее. Я стоял на крыльце дома слуг и раздумывал, идти или не идти, и только я решился постучать в дверь, как она открылась. Две женщины на меня посмотрели, поздоровались и пошли дальше. Это были Мари и Сесиль - горничные, они были очень милыми, никогда не лезли не в свое дело. - Доброе утро, хозяин, - поздоровался со мной огромных размеров мужчина, это был мой повар Жак, он очень вкусно готовил, признаю. - Вы решили проведать нашу гостью? - Эм... да, то есть, нет, я... ищу своего кота, он случайно к вам не заходил. Толстый мужчина улыбнулся, и громко рассмеялся, - Чтоб этот проказник пропустил кормёжку, да никогда! Он наверху. - Не понял? - я нахмурил брови - Он спустился утром по лестнице, поел и вернулся обратно, я даже сходил, проверил, что он там делает. - И? - Да ничего особенного, хозяин, просто лежит рядом с ней и никого не подпускает. Пока я сам не увидел, не поверил. Оказывается, вот куда он так рьяно рвался утром. Я подошел к ним, Шекспир тут же зашипел на меня. - Ты чего негодник, на меня шипишь? Пойдем. - Но он даже не пошевелился. Я подошел к ним и схватил кота за шкуру, тот вырывался, шипел и попытался поцарапать меня. Я повернул его мордочкой к себе и спросил: - Что, хочешь остаться с ней? - он успокоился, и я отпустил его. Он сразу же улегся рядом с ней и замурлыкал. Потрясающе, я еще раз посмотрел на них и вышел из комнаты. Я почувствовал ревность. Почему это мой кот днюет и ночует у нее? Что в ней такого? Ведь он никогда не любил чужих и никогда к себе никого не подпускал, даже моих слуг, не сразу разрешив им себя потискать. Но когда они завалили его тарелочку разными вкусностями, только тогда он перестал на них шипеть, и разрешил себя гладить. Но если так подумать, то это неспроста. Он чувствовал людей, и знал, что от них можно ожидать, и можно было судить по его поведению, как и мне стоит к ним относиться. Но? Я остановился на улице и поднял голову, посмотрев на дом для прислуги. Значит ли это, что я могу ей доверять во всем, если даже мой кот прибежал к ней по своей воле?