И вот, наш первый урок начался, это было странно и необычно. Снова ощущать в себе музыку, дышать ей, чувствовать ее - это было прекрасно. Он показал мне приемы, которые мне помогли с распевкой. А когда я распелась, он спел ту самую арию, которую приготовил для меня. Я была ошеломлена до глубины души, когда я услышала его голос, его музыку... я была в шоке. Теперь я понимаю, почему им так восхищались люди. Я словно впала в транс и не могла оттуда выйти, пока он не подошел ко мне и не пощелкал перед глазами пальцами, из-за чего вздрогнула от неожиданности. - Мадемуазель Дае, теперь ваша очередь спеть для меня! - мне казалось, он продолжает петь, а не говорить. - Что? Но я так не умею! - я смотрела на него, как ошеломленная. - Спойте, как умеете, я же ваш учитель и помогу вам. - Хорошо, я попробую, - я засмущалась. И запела, конечно. Как пела я не сравнить с его пением. Это был просто писк мышки, которая попалась в мышеловку. - Ну что же, я думал, что дела пойдут быстрее. Но вижу, нам еще долго до идеала. Я расстроилась, а чего я хотела после всего, что со мной было, то это не удивительно. Повесив голову, я вышла из его кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Настроение было на нуле, единственный, кто меня радовал - это пушистый негодник. Да, теперь он живет в моей комнате, и к хозяину возвращаться не торопится. Не знаю, чем я так его заинтересовала, но он каждый раз подходит ко мне и радостно встречает. Вот и в этот раз он подошел к моим ногам и начал о них тереться. Я взяла его на руки и почесала за ушком. Я села на кровать, посадила его напротив себя, и заглянула в его большие, круглые глаза. - Ну что, приятель? Когда к хозяину возвращаться собираешься? - тот отвернул голову. - Понятно. Это значит никогда? Ох... я развалилась на кровати, раскинула руки и уставилась в потолок. Мысли в моей голове носились, как сумасшедшие. Я думала о Филиппе и о своем учителе. Так всего много появилось в моей голове, что я даже не знаю, о чем думать. Я решила по порядку. Филипп милый и добрый, заботливый, и он мне как друг. И это все, что я могла о нем сказать. Месье Эрик, я вообще его не знаю, и не знаю, что о нем думать тоже. Он такой холодный и странный, а еще загадочный, и вечно ходит, как и я когда-то, в своем плаще. Может, его лицо, как и мое, изуродовано, и ему тоже не хочется пугать людей. Или он от кого-нибудь прячется? Но как же хочется стянуть с него это злосчастный капюшон. Я перевернулась на живот. Интересно, а если я это сделаю, что он сделает со мной после этого? Или ничего не сделает, ведь даже если бы там было все так ужасно, вряд ли бы он меня смог этим удивить. Ведь и я когда-то была такой, теперь все зажило, и я стала очень красивой. За этими мыслями заснула, в чем валялась, то бишь, в платье и сапогах.