Утром я вернулась обратно и также сидела на улице, на скамеечке, прижавшись спиной к полуразвалившемуся дому, и думая о том, как и, главное, куда мне сбежать.
Ко мне подошла девочка. Красивая, слегка полненькая с рыжими волосами, и посмотрела на меня сверху вниз. Я тоже посмотрела на нее, прикрыв глаза рукой от яркого солнца. - Давай дружить! - сказала я ей и улыбнулась беззубым ртом. Она улыбнулась мне в ответ, и, размахнувшись ногой, ударила в живот. Я упала со скамейки на землю и закричала от боли. Эта девчонка тоже заплакала и как заорет на всю улицу, что аж все соседи повыскакивали из домов. - Дядя Джон, по-мо-ги-те... - хрипя и корчась от боли, попросила я. Было так больно, что я не могла вздохнуть. Он посмотрел на меня, пьяный как скот, потом посмотрел на эту рыжую и ее мамашу. А та зараза жаловалась ей, что я, якобы, ее ударила, а та защищалась. Так было досадно, что оклеветали просто так. Я попыталась возразить, но меня никто не слушал. Дядя Джон схватил меня за загривок. Пытаясь вырваться, я била ногами об землю, но все напрасно, он держал крепко. Я услышала треск ткани своего платья. Затащив меня в дом, стал бить ногами, приговаривая: - Тупая скотина!!! Ну и удружил мой братик, но хоть денег прилично отвалил. - На его мерзком, распухшем от пьянок лице появилась улыбка, а за ней - истерический смех. А он все бил и бил, не останавливаясь. Я орала на весь дом, умоляя его прекратить, но он не слышал, на его лбу появилась испарина. Он остановился, посмотрел на меня с такой злобой, что мне стало еще страшнее. Дядя Джон быстрым движением схватил бутылку со стола, зубами выдернул пробку и сделал глоток, сплюнув на меня. Я забилась в угол. - Пошла вон!!! - крикнул он мне уже заползающей в свою нору. - Еще раз такое повторится, убью, сука!!! Я плакала от обиды и боли. Я помню только то, как доползла до своей «кровати» вся в крови, тело ныло от боли. Я очнулась через пару дней, боль так и не утихла, горло пересохло, резанув болью, как только попыталась сглотнуть. Я не знаю, как тогда выжила, но это было каким-то чудом. Синяки и раны заживали месяц, а ребра пришлось туго перевязать куском старого платья, который я с болью в груди отрывала, делая передышки. Шевелиться было тоже больно. Кое-как, перевязав и затянув потуже узел, я вскрикнула от боли. Я поклялась, что никогда больше не выйду на улицу. Но мне нужно есть, нужна вода, нужно выходить в туалет. Что мне делать? Желудок протяжно заурчал, только я подумала о еде. Я застонала снова от боли, но встала, держась за стены, прошла к выходу. Руки было больно поднимать, я сжала зубы, чтоб не закричать, и откинула дверцу. - Я надеялся, что ты сдохла, маленькая дрянь. - Он как обычно сидел за столом и сонными глазами взирал на меня. Дом был небольшой: гостиная с кухней, одна спальня, ну и, конечно, подвал. - И не надейтесь. - С вызовом посмотрела на него. - Ах, ты... еще смеешь со мной пререкаться! - он посмотрел перед собой, схватил огромной лапищей пустую прозрачную бутылку и швырнул в меня. Не знаю как, но я успела отскочить в сторону и ударилась об стену и сползла на пол, издав протяжный стон. - Когда же я, наконец, от тебя избавлюсь... - он схватился за лысую голову, о чем-то пару секунд подумал, а потом ударил кулаком по столу так, что я подпрыгнула от неожиданности. - Умная, да? Думаешь, если состригла свои птлы, то я не смогу тебя схватить? Приберись. И приготовь мне пожрать! Я подняла голову и посмотрела на человека, которого ненавидела всеми фибрами своей души. - Я не могу... - Прошептала я. - Что ты сказала? - он стукнул кулаком по столу. Мне было очень плохо, меня трясло от холода, тело ныло. Хотелось пить и есть. - Простите, - я попыталась не смотреть на него. И, с тех пор, я больше никогда не общалась с соседскими детьми. Когда наступали холода и дожди, мне приходилось возвращаться обратно. Хоть в лесу и спокойнее, но здесь хоть можно укрыться от пронизывающего ветра и дождя. Я так мечтала, чтобы отец послал мне ангела, который бы меня спас. Каждую ночь молила его об этом. Но это были детские мечты, реальность оказалась намного жёстче. Я повзрослела и поняла, что кроме меня мне никто не поможет.