- Я вычту деньги из твоего жалования. Ты поняла меня? Так что, давай, проваливай отсюда. Я шмыгнула носом. - Прошу, Вас, мадам Санни, не увольняйте меня. Мне очень нужна эта работа! - слезы покатились по щекам, я припала к ее ногам.
- Хорошо. Но чтоб я тебя здесь не видела, пока не заживут руки. - Она развернулась и пошла дальше.
- Спасибо! - вслед крикнула я, кряхтя поднимаясь с мокрого пола.
Отряхнула колени от несуществующей пыли, накинула на плечи плащ и вышла из здания прачечной. Прогуляла по морозу до обеда и замерзла до костей, ведь тонкий плащ и летнее короткое платье не согревали меня. Громадные дырявые мужские ботинки на босые ноги - тем более. Я решила пройтись по помойкам, может, найду какую теплую одежду. Прошла кварталов пять, район не был бедным, здесь иногда можно было найти хорошие вещи. Но мне, к сожалению, они не доставались. Что я могла сделать, маленькая и хрупкая девушка, по сравнению с матерыми нищими. От ударов, после которых я валялась на земле. Видимо, мои молитвы были услышаны. Ведь, потеряв надежду найти теплую одежду, я запрыгала от счастья. Неужели человеку так мало надо для счастья? Я посмотрела по сторонам, убедилась, что никто не стоит за моей спиной. Схватила теплый плащ и накинула поверх старого. У него был оторван капюшон и еще была дыра на животе. И стало так тепло и хорошо, меня не волновало, кому он раньше принадлежал. Я шла, опустив голову вниз, смотря себе под ноги, улыбка не сходила с моего лица.
Через час я уже стояла на улице, продавая газеты прохожим, кутаясь в «новенький» плащ. И меня уже так не трясло от холода. Еще через четыре часа я была в Опере и натирала полы. Посетители давно разошлись, остались только служащие. Ползая на четвереньках, я не заметила, как в кого-то врезалась. Перед глазами стояли мужские дорогие ботинки. Мой взгляд пополз вверх - длинные прямые ноги в черных брюках, коричневое пальто, широкие плечи, светлые распущенные волосы и голубые глаза. Это было как гром среди ясного неба, я так и открыла рот.
- Ра-у-ль? - мои глаза стали круглыми. Мужчина, смотревший на меня, видимо, не узнал. Да как меня вообще можно узнать, такое чучело, да и прошло уже десять лет. Он даже и не заподозрил во мне ту девочку.
- Как ты меня назвала? - его глаза сверкнули от злости. - Для тебя я виконт Де Шаньи! Мерзкая нищенка!- он поднял правую ногу и поставил на мое плечо, вытирая об меня подошву своего ботинка, а потом толкнул. Я завалилась на спину.
- Знай свое место! - и пошел дальше, как ни в чем не бывало.
Я встала, стерла рукавом с лица слезы, посмотрела на левое плечо. Когда же это прекратиться. Эта боль, унижение, и, самое главное, за что? Я посмотрела прожигающим от злости взглядом в спину этому козлу. И дала себе обещание отомстить ему за это унижение. А внутри все кипит от злости, просится наружу. Неужели этот мальчик, который вытащил из пруда мой шарф, с которым я играла, стал таким козлом.
Что не день, то разочарование и боль. Когда же это прекратится? Я не спеша шла по ночному заснеженному городу, и размышляла над своей судьбой. Я не заметила, как оказалась возле дверей ненавистного мне «дома». Он сидел за столом как обычно. Пьяный.
- Где ты шляешься? Опять в борделе? Где мои деньги? - я подняла голову, глаза были мокрые от слез.
- Какие деньги? - и тут меня понесло.
- Те, которые ты заработала, прыгая на мужиках, - мои глаза налились кровью,- ты должна мне платить за проживание в этом доме, - у меня открылся рот от его наглости.
- Может, ты вернешь мои деньги, которые потратил, прыгая на шлюхах?
- Как ты со мной разговариваешь, шлюшка! - он ударил кулаком по столу, пустые бутылки подпрыгнули и упали, скатившись на пол и разлетелись на куски.
- Я ничего тебе не должна, старый козел! - мне было все равно, убьет он меня сегодня, или нет. Надоела такая жизнь. Но он почему-то сидел на стуле и даже не собирался вставать.
- Приготовь мне пожрать! - он крикнул так громко, что заложило уши.
Я достала картошку, морковку из ящика и, пока чистила, решила, что сегодня я тоже буду есть. Хватит, не могу так жить, пора все менять. Когда ужин был готов, я поставила перед собой две деревянные тарелки. Он не видел, что я делаю. Иногда оглядывалась, посматривая, что он делает, но он продолжал сидеть неподвижно и смотреть в одну точку. Интересно, что произошло? Положила еду в тарелку и поставила перед ним. Он даже не посмотрел на меня, взял ложку и принялся есть. Я тоже взяла тарелку и демонстративно перед ним, начала есть. Тушеная картошка была горячей, насаживая кусочек на вилку и осторожно поднеся ко рту, подула. Но не успела ее положить в рот, как ко мне подскочил дядя и надел кастрюлю, полную еды, мне на голову. Я не успела среагировать, горячий бульон обжег лицо, рот, нос, стекая на грудь, снять с головы кастрюлю быстро не получилось. Мой дикий крик утонул в бульоне с картошкой. Я билась с кастрюлей, надетой на голову, обо все, что можно и нельзя, в уши тоже попало и мне показалось, что я оглохла. Наконец я сдернула эту проклятую кастрюлю, вылетела на улицу и зарылась полностью в снег. Я орала от невыносимой боли на всю улицу. Было довольно поздно и многие любопытные соседи вылетели на улицу, кто с вилами, кто с топором.